Фридрих взял оружие, стараясь не встречаться взглядом с Сэмом. Шультгейс посмотрел на обоих и поспешно направился к двери. Но не успел он сделать и трех шагов, как Фридрих схватил сковородку с плоским дном, свисающую с потолка, и обрушил ее на голову хозяина. Раздался оглушительный удар — как решающий смэш в теннисе — и Клугг без единого звука повалился на пол: гейм, сет и матч![32]
— Я ее как увидел, у меня прямо руки зачесались! — мрачно посмотрел на сковородку Фридрих.
Он закрыл дверь ногой и повернулся к Сэму, который так и сидел не шевелясь.
— Ты нормально? Я подумал, что ты как-то долго не спускаешься, и решил подняться проверить, как ты тут. Но услышал голоса...
— А граф? На него действительно напали?
— Конечно, нет, просто мне нужен был какой-то повод! Но теперь мы уж точно должны доказать вину шультгейса. Ты нашел что-нибудь?
Сэмюел ответил не сразу.
— Ты... Твоя фамилия Ван Тоддс, да? — спросил он, улыбнувшись.
— Да, а что?
— Я дам тебе доказательство. Но ты за это пообещаешь мне, что женишься на Изер.
— Какое прекрасное обещание, друг мой! Да мне больше ничего в жизни не надо, только бы Изер стала моей женой! Вот только после того, что произошло, Клугг вряд ли осыплет нас цветами!
— Просто тебе нужно будет на время покинуть город. А может, и Изер забрать с собой. Что-нибудь придумаете... Самое главное — вы должны пожениться. Возьми вот эту бумагу, она убедит Балтуса.
Сэм показал Фридриху вексель, лежащий на столе, и всё время, пока молодой человек читал, не спускал с него глаз. Фридрих Ван Тоддс! Прапрапрапра... дед Алисии Тоддс! Но при условии, что Фридрих всё-таки женится на Изер и у них будут дети! Вот почему Изер и Алисия так похожи! Алисия — буквально копия своей далекой бабушки!
— Подлая свинья Клугг! — воскликнул Фридрих, дочитав бумагу.
— Надо поспешить, — сказал Сэм. — Шультгейс может в любой момент очнуться. Где тут ближайший выход?
— Внизу, в кухне. Но сначала мне нужно отдать этот документ Балтусу и объясниться с Изер. Иначе Клугг всю вину переложит на меня. А ты нашел то, что тебе было нужно?
— Почти...
Сэмюел наклонился над неподвижным телом шультгейса. Он почти не сомневался, что она здесь... Сунув руку под камзол советника, он нащупал на ремне штанов небольшой кошелек, завязанный веревкой. Так и есть, внутри лежала круглая монета с отверстием посередине.
— Фридрих, мне надо бежать, — сказал Сэмюел, стараясь не выдать своих эмоций. — Я очень... очень рад, что встретил вас, тебя и Изер. Так рад, что ты себе даже не можешь представить.
— Ладно тебе, Вааген, что за кислый вид! Мы еще увидимся! Может, встретимся в Мехелене? По-моему, отличная идея, как считаешь?
— Отличная идея, да, — прошептал Сэм.
Они пожали друг другу руки и бесшумно спустились по лестнице. Фридрих пошел по коридору, ведущему в зал приемов, а Сэм побежал дальше в направлении кухни. Сердце его разрывалось на части: с одной стороны, страшно не терпелось вернуться в свое время, а с другой — было больно навсегда прощаться с частью собственной истории. Попутно покидая Фридриха и Изер...
Может, вот в чём она заключается — цена путешествий?
17 ПЕРЕВОД С ЛАТЫНИ
Сэмюел, пошатываясь, поднялся на ноги. Вокруг было темно, но запахи в нос ударили знакомые: пахло старыми книгами, бумагой и пылью. Он снова в «Книжной лавке Фолкнера»! Сэм на ошупь достал мобильник из углубления в нижней части Камня и поздравил себя с тем, что наконец-то ему удалось привезти с собой доказательства. Он включил телефон и посветил вокруг синеватым слабым лучом экрана. Взглянул на дату и время: пятница, 11 июня, 16:42. Его не было сутки, придется что-то придумывать. Пустяки по сравнению с тем, что переживает отец в замке Влада Цепеша... Хотя, может, пока его не было, папа успел вернуться?
Сэм выбрался из укрытия в уже знакомом состоянии, похожем на морскую болезнь: казалось, весь дом ходит ходуном. Он поднялся на кухню и налил себе полный стакан воды. Поискал пакетик галет, нашел только какое-то старое отсыревшее печенье, довольствовался и этим — и включил телевизор рядом с микроволновкой. Должно быть, он всё еще находился под действием переброски, потому что человек, комментирующий видеоряд про львов в саванне, глупейшим образом повторял каждую фразу по два раза:
— Табата — самая игривая из всего приплода львицы / Табата — самая игривая из всего приплода львицы, а Паулус — самый отважный / а Паулус — самый отважный. Стоит его матери отвернуться / Стоит его матери отвернуться, как он тут же тащит братьев и сестер / как он тут же тащит братьев и сестер открывать для себя огромный мир / открывать для себя огромный мир.
32
«Гейм, сет и матч!» — фраза из теннисного лексикона, означающая выигрыш последнего очка.