Разглядывая гостинцы, Вереск опять вспомнила князя. Как он, однако, предусмотрителен. Щедр, заботлив и...
Проклятье! Она разозлилась на себя. Может, она и потеряла память, но не рассудок же! Ладимир - завидный жених. Толпы молоденьких красавиц в его полном распоряжении. По первому щелчку пальцев любая прыгнет к нему в постель и сделает всё, что тот прикажет. Абсолютно всё.
И только она, Вереск, не бросилась к нему на шею с мольбой: "возьми меня замуж, о, великий князь Мейдинский!". Видимо, сей факт, пробудил в нём инстинкты охотника, и теперь он вознамерился обхаживать её, пока не покорит.
А уж когда покорит… разок другой, спокойно вернётся к толпе своих невест.
Хотя... возможен и другой расклад. Как ни крути, Ладимир спас её. И, быть может, теперь чувствует ответственность за её жизнь. Приблизительно так, как беспокоятся сердобольные дети за найденного под проливным дождём котёнка.
- Миледи. – Дара вырвала Вереск из раздумий. – Ванна ждёт.
- Спасибо, Дара, - искренне поблагодарила Вереск. Конопатая девчушка единственная не изменила к ней отношения после безобразной сцены в замковом дворе.
- Могу я ещё чем-то вам услужить?
- Нет, - качнула головой Вереск, но тут же спохватилась. – Хотя… Помоги мне снять платье, пожалуйста.
Дара ловко распустила шнуровку, расстегнула крючки и высвободила Вереск из плена шёлка и кружева.
- Красивое… - мечтательно протянула юная служанка, рассматривая расшитый жемчугом корсаж.
- Красивое и жутко неудобное, - улыбнулась Вереск, скручивая волосы в узел на затылке.
- Это платье избранницы, вы знали?
- Избранницы? – Вереск нахмурилась. Что-то подобное, кажется, говорила Милда там, во дворе.
- О, да! – глаза Дары заблестели. – Князь Ладимир жалует такие молодым незамужним леди в знак своего особого расположения. Счастливицы, которых князь одарил вниманием, приедут в Приют Рассвета на бал, а самая счастливая из всех счастливиц станет его женой!
- Ах, вот оно что. – Теперь Вереск припомнила рассказы старика-боцмана.
- Ну да, - девчушка вздохнула. – Когда дозорные сообщили, что хозяин едет к замку не один, а с дамой, мы уж решили, что… что он… что он и вы…
- Что князь сделал выбор, не дожидаясь бала?
- Ага, - угрюмо отозвалась Дара. – Мы так надеялись на свадьбу! Милорду давно пора остепениться, так все говорят.
Но его сердце на веки вечные отдано морю…
- Спасибо Дара, - улыбнулась Вереск. – Сейчас мне нечем отблагодарить тебя за доброту, но…
- Будет вам, миледи, - девчушка зарделась. – Вы добрая и очень, очень красивая! Для меня честь служить одной из избранниц!
- Но… я не избранница.
- Как же? – В глазах отроковицы заблестели лукавые искорки. – Платье же у вас!
Глава седьмая
Она не могла рассмотреть его лица. Никак не могла, сколько ни старалась. Стоило любимому склониться к ней, как видение превращалось в кошмар, и Вереск просыпалась.
- Нет! – закричала она, когда усыпанная цветами равнина превратилась в пепелище, а любимый мужчина рассыпался в прах. – Нет!
Вереск села на постели. Несколько секунд никак не могла сообразить, где находится, а когда вспомнила, закрыла лицо руками и разрыдалась.
Прошлое. Она утратила своё прошлое. Навсегда. Лишилась всех, кого любила и тех, кто, возможно, любил её. Потеряла ребёнка… и того, кто ей этого ребёнка сделал. Думать об этом, всё равно, что поворачивать кинжал в ране. Больно. Так больно! И страшно.
- Я никто, - прошептала Вереск, глотая слёзы. – Никто… Никто!
Но тут привыкшие к полумраку глаза различили светлое мерцающее облако на бархатном кресле. Что это? Платье? То самое платье. Волны оборок и кружев, блестящий шёлк, россыпь жемчужин…
Платье избранницы…
Дара забирала почистить его и, похоже, принесла обратно.
Треклятое платье! Вереск сжала кулаки. Треклятое платье перевернуло всё с ног на голову, и теперь она – одна из невест-избранниц Мейдинского князя, самого завидного жениха Континента, как говорили все вокруг.
И что же теперь? Пищать от восторга? Да, Ладимир красив. Красив суровой мужской красотой. Вереск вспомнила стальные мускулы, сильные руки, щетину на упрямом подбородке, волны русых волос и ясные синие глаза в оправе длинных ресниц. Прямо-таки воплощение девичьих грёз. К тому же, он баснословно богат. Более выгодную партию даже представить сложно, но…