Выбрать главу

Порой Вэл закрывал глаза и шел, почти засыпая. Тогда во сне он видел девчонку-пленницу. Видел ее и знал, что она его ждет. Уже долгие месяцы ждет, чтобы вместе отправиться в незнакомый мир…

Во внутреннем кармане что-то закопошилось. Вэл очнулся – опять в его голову проникли чужие мысли – расстегнул куртку, и никс, потеряв равновесие, плюхнулся на снег.

– Ай! Где мягкая кроватка? Или хотя бы твердый пол? Что за куча снега? Подними меня!

Вэл взял Рика и усадил на плечо. Тот пораженно огляделся.

– Хозяин, ты где?

– В пустоте, – тихо отозвался Вэл.

– Эй! Ответь нормально! – возмутился никс.

– Со мной много что приключилось за последние сутки, Рик. Что именно тебе рассказать? Как меня чуть не закололи вилами? Как спас человек, который меня ненавидит? Как враги угощали последней едой?

– Весело ты без меня живешь.

– Это потому что мой хранитель шляется где-то и оставляет меня одного. Как и все.

Вэл застегнул куртку, коснулся рук губами, стараясь согреть их дыханием, и побрел дальше. Магия уже почти не спасала от холода – силы кончились. От бесконечной белизны полей слезились глаза.

– Почему ты пешком? – спросил Рик.

– Лошадь запнулась, сломала ногу. Сам знаешь, что это значит.

Рик потоптался на плече хозяина, потер ему уши, пытаясь согреть.

– Где твоя крутая цветная шапка? Замерзнешь!

– Где твое крутое умение не нудить? Ах да, его не существует, – ответил Вэл. – Я замерз. Устал и голоден. Я иду с полуночи. Остановлюсь – подохну от холода.

Рик задумчиво потер затылок. От общения с людьми он нахватался привычек, которые не свойственны никсам. Например, чесать тело, которое не умеет чесаться.

– Долго тебе еще идти? – спросил, наконец, Рик.

– Слетай да посмотри.

Рик прыгнул Вэлу в руки, и его фигурка тут же безвольно обвисла. Он вернулся через несколько минут.

– Взлетел до небес, а снежная пустыня – до горизонта! Может, хоть к деревьям свернешь? Вдруг ветер начнется…

– Помру в поле – хоть к весне найдут. А в лесу сгнию.

– Скорее тебя сожрут голодные звери, – поправил никс. – Вэл, слушай… Может, я попробую тебя перенести?

– Куда?

От неожиданности Вэл даже остановился, с облегчением заметив, что снег больше не хрустит под ногами. Этот звук казался навязчивым, непрекращающимся.

– К Августу.

– К Августу?

Вэл вспомнил их последнюю встречу и невольно коснулся ледяными пальцами щеки.

– Этот дурной опять на меня набросится. Хотя… Наверное, лучше так, чем замерзнуть здесь. У меня почти не осталось сил, чтобы обогревать себя. Где Август находится? Вокруг есть люди?

Рик помотал головой.

– Он, как и ты, путешествует один. С сегодняшней ночи. Так что, согласен?

– Да.

Вэл взял никса в дрожащие руки. Рик медлил.

– Что такое? – нетерпеливо спросил Вэл.

– Хозяин, прежде чем мы переместимся… Я просто не могу не сказать тебе. Ты ведь едешь обратно в крепость?

Вэл кивнул.

– Тебе угрожает опасность. Туда направляется целый отряд, они хотят убить тебя!

Рик взмахнул ручками от волнения, но Вэл смотрел на него без эмоций.

– Убить меня? Пусть встают в очередь.

– Но это действительно опасно!

– Плевать. Перемещай меня.

Никс кивнул, повис в ладонях хозяина. Тут же на пальце появилась миниатюрная капля крови. Вэл посмотрел на нее.

«А где же боль?»

Что-то толкнуло Вэла в спину. Он упал лицом в снег, уронив никса. Щеки обожгло холодом, и Вэл мгновенно вскочил.

На него, восседая на Мистере Коне, сверху вниз смотрел Август.

«Я что, уже? Даже не понял, как переместился!» – судорожно думал Вэл, отряхивая лицо.

Летов смотрелся взросло. Из-под черной шапки выбивались жесткие волосы – оброс. На щеках появились отдельные волоски, едва обозначая будущую бороду.

Август и Вэл смотрели друг на друга, не зная, что сказать. Ситуацию спас Рик, завопивший из сугроба:

– Зачем меня бросили? От постоянных падений я точно испорчусь!

– Будешь как твой хозяин, – отозвался Летов. Он рассматривал мальчишку, который так внезапно появился перед ним. Если бы Мистер Конь не затормозил за несколько секунд до его появления, Вэл бы точно оказался под копытами.

Он почти не изменился, только вытянулся. Еще смотреть стал иначе: из наивного, детского, взгляд превратился в озлобленный, исподлобья.