– Выберемся, – бросил Август, и Вэл поверил.
«Выберемся», – мысленно повторил он. Это слово почему-то звучало внушительно, серьезно.
– Где тут сможем переночевать? – спросил Август, почти с жадностью наблюдая, как из окон льется уютный свет. Воздух пропитался запахом еды и огня – из труб валил дым, сливался и создавал над поселком черное облачко.
– Выбирай дом.
– Давай этот, – Август указал на крайнюю избушку. Вэл скривился, вспоминая, как закончилось прошлое посещение.
– Любой, кроме этого. Здесь на меня напала одна женщина… И вряд ли она передумала убивать меня. Пойдем сюда.
Вэл подошел к домику и без стука открыл дверь. Август последовал за ним. Рик остался приглядывать за Мистером Конем.
Тело сразу бросило в жар – печь стояла почти у входа, на ней – кастрюлька с варевом. Август схватился за предательски заурчавший живот.
«Вот же тупо. Вэл, весь такой важный, все его боятся. А за ним я – с ворчащим животом».
Хозяин дома удивленно подошел к двери, но, увидев Вэла, кивнул.
– Здравствуйте, господин.
Августа передернуло от такого обращения. Взрослый мужчина с печальными глазами – явно в жизни много чего пережил. И называет господином мальчишку! Вэл, снимая ботинки, ответил неожиданно жестко:
– Нам нужно переночевать здесь.
– Но у меня семья, нет свободных мест…
– На полу тоже подойдет, – вмешался Август. Мужчина еще раз кивнул и смиренно уступил дорогу.
В доме все казалось родным: лампы на потолке и стенах, книжная полка со знакомыми авторами. Даже тарелки на столе оказались такие же, как у бабушки Августа. С золотой каемочкой по бокам, из-за чего эти блюдца нельзя разогревать в микроволновке.
«Сколько же всего они украли из нашего мира!»
– Вы голодны, господин? – спросил хозяин дома, обращаясь к Августу. Тот мгновенно убрал руки от бурчащего живота.
– Да, немного.
– Садитесь за стол, я вам все подам.
Вэл плюхнулся на стул, Август присел рядом, чувствуя себя максимально неуютно. Мужчина засуетился, накрывая на стол.
– Настоящая еда! – обрадовался Август.
– Ага. В наших землях все питаются настоящей, – подтвердил Вэл. – С мясом пока сложнее, животных не так много, закалываем только больных или старых, раздаем понемногу. Всех остальных отдали на размножение. Через пару лет скота хватит каждому.
– Заведите кроликов, – предложил Летов.
– Кроликов? Кто это?
– Домашние зайцы. Они быстро размножаются, к лету уже устанете от крольчатины.
– Я отдам приказ, чтобы их поймали… Черт, Август. Очень странно слышать от тебя советы. Через несколько дней мы уже будем по разные стороны…
– Только если ты так решишь, Вэл. Я не считаю тебя врагом. Все, что мне нужно – забрать Рину и твоего отца.
Август принялся хлебать предложенный суп, обжигая горло, но не в силах остановиться. Вэл тоже взял в руки ложку, но не мог заставить себя проглотить хоть кусочек.
«Сказать про отца или…»
Хозяин дома скрылся в комнате. Оттуда стали доноситься странные звуки, тихий шепот. Потом какой-то грохот и крик младенца.
Вэл подскочил на ноги.
– Они скрывают ребенка! – разъяренный, он бросился в комнату. Август рванул за ним. Ладонь вновь заболела.
В комнатке полноватая женщина корячилась, выбираясь через оконную раму наружу. В руках она держала сверток. Вэл вскинул руку, и женщина замерла. Хозяин дома тоже не смог пошевелиться и только беспомощно крутил глазами.
– Вы что, решили скрыть от нас ребенка? – тихо заговорил Вэл. – Как вы вообще умудрились его родить? Все младенцы подвергаются процедуре лишения магии, и вы это знаете!
Август ошарашено смотрел, как Вэл превратился из спокойного, местами веселого мальчишку в озлобленного чертенка. Прищурив глаза, он смотрел то на хозяина дома, то на женщину со свертком, решая, с кого начать.
– Вы знаете, что положено за укрытие ребенка? Мы даем вам все и просим соблюдать лишь несколько правил. Неужели это так сложно?
Август взглянул на клеймо Вэла – оно светилось не хуже, чем его татуировка. Только красным, кровавым цветом, будто раскаленное железо. Клеймо пульсировало, чувствуя близкую месть.
– Успокойся, Вэл, – сказал Август. Хозяева дома напоминали восковые фигуры с живыми глазами, только ребенок начал хныкать.
– Они нарушили…
– Брось. Ты ведь сам не хочешь возвращаться к этому, – Август коснулся руки Вэла. Клеймо вспыхнуло, боль отдалась даже в теле Летова. Татуировки на руке Августа источали ровный свет. Этой, татуированной рукой, он и касался Вэла. Белый свет меркийских линий перебивал красные всполохи клейма.
Вэл зажмурил глаза от боли в месте, где его коснулся Август. Каждый раз прикосновения обжигают! Но в этот раз боль стихла почти сразу. Вместе с ней успокоилось и клеймо. Вэл почувствовал себя горящим на костре человеком, которого в последний момент облили спасительной водой – холодно, оглушающе. Но необходимо.