сделать представители древней жизни – те, которых мы уничтожили, не думая о них, не думая, что
мы, как и они, одно целое с этим пространством – с этим миром.
Все же коты на их уровне развития остаются в факторе риска. Без понятия такая пытливость до
добра не доводит. Они могут несознательно натворить что-нибудь, впутавшись не в свое дело… Да
и смерти они боятся… Страх перед смертью – защита. Но с неприятием смерти он нередко дает
разрушительный эффект. За ними придется присматривать. Правда, разум у них появился до того,
как появилась возможность что-то действенно менять – для этого у них пока просто нет средств…
У нас разум развивался параллельно с цивилизацией – искусственной адаптацией. Мы шли путем
проб и ошибок. Могли осознать ошибки и их последствия только после их совершения (и чаще
всего неоднократного).
Мы считали себя всемогущими… Вот только не управились мы со своим “всемогуществом”…
Есть два пути приспособления – путь ограничений средствами и путь ограничений средств. Наша
модель разумной адаптации оказалась не слишком удачной, хоть и продержалась довольно долго.
Не следовало нам лезть за пределы понимания. Мы вклинивали наши изменения в наш мир, а клин
клином вышибают.
– Крыс, можешь идти. Свой долг ты исполнил доблестно, так что…
“Передатчик” четко процарапал, что остается. Ну, как знает. Не задерживаясь на переходе,
направился к бункеру. Кот прицепился и не отстает – прыгает за мной, путаясь в упавших кабелях.
261
Его невеста сначала тоже увязалась, но потом затерялась где-то в темноте по ходу – боится меня.
Это хорошо.
Дверь в бункер открыта, энергосистема дезактивирована. Люди из первого поколения выходят
нам навстречу из этой черной бездны – с ними косматые звери… Значит скингеры еще не
разбежались… Скингеры толпятся в свете фонаря словно свора неведомых тварей, которых держат
за космы какие-то древние духи…
– Мы отпустим их, Фридрих Айнер – выведем и отпустим.
Не стал отвечать, не стал ждать, пока “защитник” подключит энергосистему – прошел
напрямую в сектор высшего состава и упал на кровать, заложив руки за голову… Тишина… Никого
нет… Сейчас исполнится моя заветная мечта, которая казалась мне неосуществимой на
протяжении всей жизни – я высплюсь. Выспаться – это не вымотаться так, что заснешь даже стоя и
не важно где. Это не несколько дней, проведенных в медчасти, в бессознательном состоянии. Это
не какой-то обрывок дня или ночи, когда ты вслушиваешься в быстрые шаги, готовый бежать
вперед, как только объявят сбор. Такой сон остро необходим для выживания, а это как бы лишний
сон, это роскошь.
Свет ударил по глазам и погас в потоке моей ругани… Дверь бесшумно затворилась, и Крыс
начал настойчиво царапать погон… Решил не замечать его, но он…
– Довольно когти драть.
– Ты победил тьму! Ты отпустил ее, и она ушла, не забрав нас!
– Хватит об этом. Главное, что все было не зря, Крыс. Все не зря.
– Это тяжело. Очень тяжело.
– Да.
– Ты бессмертный и будешь бессмертен в нашей памяти.
– Годится. Хватит о тьме. Лучше ее забыть…
– О тьме нельзя забывать, чтобы не призвать снова.
– И то правда.
– Ты уйдешь.
– Да.
– Вернешься?
– Не знаю.
– Мы будем тебя ждать. Бессмертные проходят много путей.
Отключился от линии – закрыл глаза… Кончилась Новая Техно-Эра. Это первый год Эры
Единства…
Запись№77 14. 09. 1 год Эры Единства 09:40
– Кот!
– Айнер, вставай! Солнце взошло!
– Кот! Хватит по мне бегать! Я так хотел выспаться! Хоть раз в жизни!
– Но солнце же взошло! Говорят – это солнце Нового Дня! Старый день был очень долгим, и
солнце успело зайти. А это Новый День! Совсем новый!
– Кто говорит?
– Отец! Да все говорят! Ты проспал всю Ночь Памяти! Как ты мог! У нас были торжественные
бденья! У нас столько планов! Все совсем другое! Не знаю почему, но все так!.. У тебя такой вид,
как будто ты умираешь. Ты не умираешь, Айнер? Нет?..
– Я просто устал! Для меня это тоже новый день… Я вижу, что солнце встало, но я знаю только
сумерки.
– Мы же под землей, ты не можешь видеть солнце!
– Я иносказательно… А, неважно…
– Вставай!.. Вставай!.. Пошли смотреть на солнце! Это будет день солнца! А ночь бдений, Ночь
Памяти ты уже проспал! “Защитник” не разрешил тебя будить, но ничего, через год снова будет
Ночь Памяти! Так теперь всегда будет!
262
– Мне нужно доделать кое-что…
– Что? Позавтракать? Так давай быстрее!
– Где первое поколение?
– Они вывели скингеров из города – наверное уже возвращаются!
“Защитник” распаковал продукты. Завтракаем с моим Котом и моим Крысом-передатчиком.
D40 стоит у стены, как и раньше. Ничего не изменилось, но все по-другому… Лиса смотрит на
меня не так укоризненно.
Зарядил излучатели, застегнул портупею… Подумал и взял лису. Сюда я уже не вернусь.
– Айнер, ты куда?
– На северо-запад.
– Надолго?
– Нет, Кот.
– Зачем ты излучатель с собой таскаешь? У нас больше нет врагов!
– Кот, а зачем тебе хвост?
– Для баланса… Твой излучатель для баланса? Не знал…
– Для меня это то же самое, что хвост для тебя. Это неотъемлемая часть моего организма.
Можешь считать его протезом, который я ношу на протяжении всей жизни. Без него я себя
чувствую так же дискомфортно, как ты без хвоста.
Взял сигарету… Надо все сделать и скорей уходить. Пора…
– D40, пошли!
Кот за нами увязался… Видимо, думает, что я собираюсь праздник устроить. А Крыс сразу все
понял – затих у меня на плече. Мой эполет нахохлился и распушился.
Все крысы на нашем пути оказывают нам знаки почтения, расступаются – меня это устраивает
– даже нравится. Офицеру другая благодарность и не нужна.
Взяли транспорт. Кот с нами поехал – покататься захотел.
Западнее встречается все больше руин, осколков. Эта часть города пострадала больше всего.
Оставили машину и пошли пешком – дальше и транспорт посадить сложно будет, и сойти, если
оставить его в воздухе висеть. Я не тороплюсь – идем медленно. Мне надо подумать…
Коту летать, по всей видимости, понравилось: теперь доставать будет. Не надо было его с собой
брать.
– Айнер, мы обратно тоже полетим? Мы весь город сверху посмотрим?
– Кот, я обратно уже не полечу.
– Это как?
До Кота начинает доходить, куда мы направляемся: он скисает прямо на глазах. Перебираемся
через завалы… Уже недалеко…
– D40, там!..
– Да.
Вот это место… Спускаемся под землю… Здесь полная разруха. От панельных плит остались
только осколки. Опоры тоннеля сорваны… Вот мой “спутник”… “Защитник”, сказав, что он не
имеет средств для восстановления, выразился слишком мягко. Весь корпус раздроблен. С какой
силой его ударило… Что же с бойцами тогда?.. Сложно в этих завалах что-то увидеть…
Присматриваюсь…
Черт! Герф! Не узнал бы его, если бы не номер на погоне. Он лежит лицом вниз…
Подхожу ближе… Холодный пот на висках выступил.
– D40, сними эту панель.
Сажусь рядом с Герфом… переворачиваю его, придерживая голову… снимаю с него шлем…
всматриваюсь в его светлое доброе лицо… Глаза закрыты, но я их помню… В них всегда горел
уверенный огонек стремления к справедливости – то с отсветом негодования, то – признания…
только редко с проблеском понимания…
– Все, Герф, кончилась война. Все кончилось. Теперь все по-другому будет. Теперь отдыхаем…
Совсем немного ты не дотянул. Продержался бы пару недель, и мы бы вместе ушли. Трудно тебе
263
пришлось… Но все уже кончилось. Все было, как должно было быть. Все было не зря, Герф. Жаль,
что ничего для тебя сделать не смог…
“Защитник” пришел над душой стоять – панели на его руках раздвинуты, излучатели