Оставался один месяц. Билеты были уже куплены, город выбран, цели поставлены, а фантазиям как всегда не было места в моей голове. За этот год я успел перебрать, наверное, уже сотни сценариев нашей поездки. Месяц, и я увижу всё своими глазами.
…
Конечно же, в ночь перед вылетом я не спал. Наш самолет вылетал в шесть утра и у меня оставалось всего пару часов, чтобы спокойно вздремнуть перед предстоящим полетом. Но, конечно же, ни о каком дреме не могло быть и речи. Паша должен был приехать ко мне уже через пару часов, а я еще не успел придумать сценарий нашего полета. Ведь всё должно было быть незабываемым: каждая деталь, каждый шаг, каждое мгновение.
Бесконечные мысли не давали покоя. Это было так волнительно. Наверное, ничего более трепетного я не испытывал никогда ранее.
К моему удивлению, провожать нас приехала целая толпа друзей и родственников. Конечно, ведь на нас возлагали большие надежды. Судьба целой Империи зависела от успеха нашего визита в Соединенные Штаты. Ранее, мне никогда не приходилось еще решать столь глобальные вопросы, и я совершенно не имел ни малейшего представления, во что выльется наша отважная поездка. Но, не смотря на это, я полностью был уверен в положительном исходе, ведь со мной рядом был мой верный советник, вера друзей и родных укрепляла мой боевой дух, да и надежда целой державы, возложенная на наш нелегкий путь, вселяла в меня стойкость и уверенность. Корабль отчаливал через несколько часов от берегов Монако, и нам еще предстояло долететь туда на скоростном дирижабле. Нужно отдать должное нашим инженерам-изобретателям, если бы не они, вряд ли мы бы успели добрать до нашего корабля вовремя.
Наш самолет подлетал к чему-то большому и необъятному. В маленький иллюминатор виднелись гигантские мосты, связывающие земные расколы города, небоскребы, утыкающиеся своими острыми шпилями прямо в облака, бесконечный поток маленьких машинок, спешащих поскорее добраться до своего уютного местечка. Мы в Нью-Йорке. Осознание этого заставило мое сердце волнительно встрепыхнуться в груди и забиться в два раза быстрее обычного. Через какие-то несколько минут мы будем гулять по американской земле, по Нью-Йорку – легенде всех городских легенд.
Видимо у диспетчеров аэропорта на этот счет было совсем иное мнение, так как гигантский мост, который мне довелось созерцать минут семь назад, снова предстал предо мною. Я не сразу понял, что наш самолет просто делает круги над этим необъятным городом. Не имея большого опыта в авиаперелетах, я подумал, что, наверное, так и должно быть, что в аэропорту просто нет места, чтобы приземлить наш скоростной дирижабль. Быть может там образовались пробки из таких же дирижаблей. «А если закончится топливо? И мы приземлимся прямо на один из тех гигантских мостов? Но мы же тогда можем опоздать на автобус, который должен отвести нас до места назначения. Да и наверняка, создадим много неудобств жителям этого гигантского города». Не успел я подумать о том, как мы будем ловить такси, стоя на одном из мостов вечернего Нью-Йорка, как наш корабль начал резко снижать высоту.
Конечной точкой нашего путешествия был городок на самой окраине Соединенных Штатов под названием Портленд. Располагался он совсем недалеко от канадско-американской границы. Сей выбор был сделан практически в случайном порядке. Когда наши визы были одобрены, а до поездки оставалось всего пару месяцев, мы начали думать, куда же всё-таки отправиться совершать благие дела в необъятной Америке. Майами, Сан-Франциско, Лос-Анджелес, Нью-Йорк, Филадельфия, Чикаго – у меня сложилось впечатление, что эти города нам были просто неведомы. Что об их существовании мы даже не догадывались на момент принятия решения. Хотя Паша начал говорить, что в Нью-Йорке у него есть знакомые и возможно они могли бы помочь нам в первое время с жильем и даже с поиском работы, но, по моему мнению – это было слишком просто. Да и не хотелось связывать свое американское лето с огромным, десятимиллионным мегаполисом, не смотря на все его красоты и необъятное величие, это был город. А являясь постоянным обитателем каменных джунглей, мне хотелось чего-то более спокойного и умиротворенного, чего-то более одноэтажного, более американского.