И непонятное положение богатого княжества бодричей многим покоя не давало. Карл, выслушивая своих советчиков, порой начинал вслух сожалеть, что послушался доводов аббата Алкуина, и подписал непростительно мягкий договор с бодричами. И только от него одного зависело, когда доводы аббата вообще перестанут на короля действовать. А для этого нужно было немного – нужно было только доказать активное противодействие бодричей принятию христианства. То, что христианство принял князь бодричей Годослав, не значило ровным счётом ничего…
Князь-воевода распрощался с Годославом и с волхвом Ставром, который, в дополнение к пригляду своего учителя отшельного волхва Горислава, решил сам взглянуть на княгиню Рогнельду, и пошёл к ней вместе с князем бодричей. Дражко же отправился навестить свою матушку, которая в последние полтора года по болезни ног не могла ходить, но жила по-прежнему в правом крыле Дворца Сокола, отведённом Годославом для князя-воеводы. Престарелую княгиню-мать, родную старшую сестру матери князя Годослава, конечно же, давно предупредили о приезде сына, и она ждала его с нетерпением.
Пожилая болгарка Додола, бывшая рабыня матери, срок рабства которой истёк уже два десятка лет назад[77], встретила князя-воеводу в дверях.
– Ждёт она, ждёт… Поторопись… Не волнуй её… – по-свойски подтолкнула она Дражко под бок, чтобы он ускорил шаг.
– Дражко, что ли, пришёл? – из-за занавески спросила княгиня-мать.
Голос, подкреплённый надеждой, хотя всё же слабый, показал, как мать обрадовалась.
– Это я, матушка, это я… – Дражко постарался говорить не громко, как и полагается, как ему казалось, говорить рядом с больными. Точно так же и в его присутствии говорили, когда он три года назад лежал после раны, нанесённой рукой боярского наёмника-убийцы, и мать, тогда ещё ходячая, ухаживала за ним.
77
Рабство у славянских племён длилось не более десяти лет. По истечению этого срока раб считался свободным (хотя в некоторых славянских племенах, например, у поляков, он свободу должен был себе выкупить), и по желанию имел право отправиться домой или мог остаться в семье полноправным её членом, если, конечно, члены семьи не были против. Среди некоторых восточнославянских племён, как утверждает Егор Классен (1795–1862 гг.), рабство захваченных в походе пленников длилось только до прибытия славян в родную землю. Там раб становился свободным, и мог возвращаться к себе, если имел такую возможность, а мог остаться жить со славянами.