— Что ж, рад за них, — прошипел архилектор. — Что насчет Ингелстада?
Глокта поерзал в кресле.
— Ваше преосвященство, я предъявил ему ультиматум в самой жесткой форме.
— Значит, его голос можно считать нашим?
«Как бы это сказать?»
— Твердой уверенности у меня нет. Верховный судья Маровия пригрозил ему тем же, чем и мы. Он действует через некого Харлена Морроу.
— Морроу? Разве он не из лизоблюдов Хоффа?
— Видимо, его повысили. — «Или понизили. В зависимости от того, с какой стороны смотреть».
— С ним можно разобраться. — Гойл мерзко ухмыльнулся. — Проще простого…
— Нет! — отрезал Сульт. — Гойл, почему с вами всегда так? Только на горизонте замаячит проблема, как вы готовы решить ее убийством! Сейчас надо действовать осторожно. Пусть видят, что мы разумные люди, с которыми можно вести переговоры. — Он отошел к окну, и крупный камень в его перстне заискрился на ярком свету мерцающими фиолетовыми бликами. — Между прочим, дела в Союзе плохи. Страна фактически без правителя. Налоги никто не собирает. Преступников не ловят. Да еще какой-то ублюдок по прозвищу Дубильщик, демагог и предатель, подстрекает на деревенских ярмарках народ к мятежу! Крестьяне массово бросают поля и подаются в разбойники. Люди стонут от краж и грабежей. Мы терпим чудовищные убытки. Хаос постепенно охватывает страну, и остановить это у нас нет возможностей. В Адуе остались только два Собственных Королевских, и они с трудом поддерживают порядок в городе. А вдруг кому-то из благородных лордов надоест ждать голосования, и он решит надеть корону пораньше? От них всего можно ожидать!
— А что там с армией? Скоро они вернутся с Севера? — спросил Гойл.
— Вряд ли. Этот олух, маршал Берр, три месяца проторчал под Дунбреком, а Бетод тем временем спокойно перегруппировал войска за Белой рекой. Черт его знает, когда он наконец справится с северянами! Может, вообще никогда.
«Три месяца уничтожать собственную крепость! Напрасно наши архитекторы так добротно ее строили».
— Двадцать пять голосов… — Архилектор хмуро взглянул на шелестящие листки бумаги. — Двадцать пять. А у Маровии восемнадцать? У нас почти никаких сдвигов! Едва мы приобретаем нового сторонника, тут же теряем кого-то из старых!
Гойл подался вперед.
— Ваше преосвященство, может быть, пора снова обратиться к нашему другу из Университета?..
Сульт яростно зашипел, и Гойл умолк на полуслове. С безразличным видом, словно не услышав ничего особенного, Глокта выглянул в высокое окно. Над городом высились шесть покосившихся шпилей Университета.
«Странное место для поиска помощи… Там только пыль, разруха да старые ослы адепты. Какой с них толк?»
Его размышления прервал архилектор.
— Я сам поговорю с Хайгеном. — Он ткнул пальцем в лист бумаги. — Гойл, напишите лорд-губернатору Миду, попытайтесь заручиться его поддержкой. Глокта, договоритесь о встрече с лордом Веттерлантом, ему пора сделать выбор. А теперь выметайтесь, вы, оба! — Сульт перевел жесткий взгляд голубых глаз от листков с чужими секретами на Глокту. — Идите же! И добудьте… мне… голоса!
Быть вождем
— Холодная нынче ночка! — крикнул Ищейка. — И не скажешь, что лето!
Три темных силуэта развернулись в его сторону. Крайний оказался седым стариком, и, судя по лицу, жизнь его побила немало. За ним стоял мужчина средних лет с отсеченной по локоть левой рукой. Третий, совсем мальчишка, хмуро вглядывался с края причала в черное ночное море.
Притворяясь, что сильно хромает, страдальчески морщась и подволакивая ногу, Ищейка направился к троице караульных. Проковыляв к высокому столбу, на котором висели сигнальный колокол и фонарь, он поднял к свету флягу: пусть рассмотрят ее получше.
Старик сразу заулыбался, прислонил копье к стене и, растирая руки, приблизился к Ищейке.
— У воды всегда холодно. А ты что, собраешься нас согреть? Это хорошо…
— Ага. Вам повезло. — Ищейка вытянул пробку и плеснул содержимое фляги в одну из кружек.
— Эй, парень, может, обойдемся без лишней скромности? — проворчал старик.
— Сдается мне, скромностью тут и не пахнет. — Ищейка подлил еще немного.
Следующая кружка предназначалась однорукому; чтобы взять свою порцию, ему пришлось положить копье на землю. Последним подошел мальчик и смерил Ищейку настороженным взглядом.
Старик шутливо толкнул его локтем.