— А мать разрешала тебе пить, малец?
— Какое мне дело до ее разрешений! — буркнул он, стараясь, чтобы высокий мальчишеский голос звучал грубее.
Ищейка протянул ему кружку.
— Раз ты достаточно взрослый, чтобы держать копье, значит, достаточно взрослый, чтобы держать кружку.
— Да, я взрослый! — отрезал мальчик, выхватил у Ищейки кружку и сделал большой глоток.
От жгучего алкоголя его передернуло. Ищейка вспомнил, как сам впервые выпил: его тогда жутко тошнило, и он вообще не понял, чего хорошего люди находят в алкоголе. Его губы тронула улыбка. Однако мальчик решил, что смеются над ним.
— А ты вообще кто такой?
Старик неодобрительно цокнул языком.
— Не обращай внимания. Он слишком юн, а потому считает, что уважение завоевывают грубостью.
— Пустяки! — отозвался Ищейка.
Он медленно наполнил свою кружку и отложил флягу на камни, чтобы выгадать время, убедиться, что он не сделает ошибки.
— Меня зовут Крегг.
Знавал он одного Крегга — тот погиб в горах в какой-то схватке. Ищейке он никогда не нравился, странно даже, что это имя пришло на ум. С другой стороны, решил он, имя как имя, не хуже любого другого. Ищейка хлопнул себя по бедру.
— Вот, проткнули в бою при Дунбреке. Никак не заживет. Не гожусь я теперь для военных походов, не стоять мне больше в строю. Так что вождь отправил меня к вам наблюдать за морем. — Он устремил взгляд на воду. Темная поверхность серебристо мерцала в лунном свете и колыхалась, словно живое существо. — Впрочем, я не жалею. Стычек и драк я, честно говоря, повидал немало. — Хоть в этом не солгал.
— Понимаю, каково тебе, — сказал однорукий, махнув культей перед носом у Ищейки. — Расскажи-ка, что там вообще творится?
— Да все нормально. Союз по-прежнему торчит под стенами собственной крепости, пытаясь прорваться внутрь, а мы поджидаем их на другом берегу реки. Уже несколько недель ничего не меняется.
— Я слыхал, некоторые парни переметнулись на сторону Союза. Говорят, что там был старый Тридуба, говорят, он в бою погиб.
— Рудда Тридуба был великий воин! — воскликнул старик. — Поистине великий!
— Ага. — Ищейка со вздохом кивнул. — Что верно, то верно.
— Говорят, вместо него вождем стал Ищейка, — добавил однорукий.
— Правда?
— Ходят такие слухи. Мерзкий ублюдок. Высокий, здоровенный. А Ищейкой его прозвали потому, что он откусывал женщинам соски.
Ищейка моргнул.
— Вот как? Никогда его не видел.
— Я слыхал, Девять Смертей тоже был с ними, — прошептал мальчик так испуганно, будто рассказывал о призраке.
Взрослые пренебрежительно хмыкнули.
— Малец, Девять Смертей мертв и так ему, злобному ублюдку, и надо! — Однорукий поежился. — Тьфу! Порешь всякую чепуху!
— Я слышал именно это, — упрямо повторил мальчик.
Старик жадно отхлебнул грог и причмокнул губами.
— Да неважно это — кто где. Думаю, союзники как захватят крепость, так и бросят воевать. Бросят воевать, поплывут за море домой, и жизнь потечет по-старому. В Уфрис они точно не пойдут.
— Это верно, — радостно подхватил однорукий. — Сюда они не пойдут.
— А зачем мы тогда их высматриваем? — заканючил мальчик.
Похоже, этот вопрос он задавал не впервые — старик закатил глаза и в очередной раз терпеливо ответил:
— Затем, парень, что это наша работа.
— А если у тебя есть работа, то нужно ее сделать как полагается.
Когда-то Логен говорил Ищейке то же самое, как и Тридуба. И пусть обоих не стало, пусть оба вернулись в грязь, слова их не утратили смысла.
— Даже если работа скучная, опасная или грязная. Даже если работу вообще не хочется выполнять.
Черт, ему опять надо отлить. Как всегда, в этот момент.
— Вот именно, — согласился старик, улыбаясь в кружку. — Работа должна быть сделана.
— Ты прав. Чертовски досадно… Ребята вы, похоже, славные. — Ищейка отвел руку за спину, будто намереваясь почесать зад.
— Досадно? — переспросил озадаченный мальчик. — Что ты имеешь…
В этот миг из темноты вынырнул Доу и перерезал ему горло.
Почти одновременно грязная рука Молчуна зажала рот однорукому, из прорехи в плаще выскользнуло окровавленное острие клинка. Ищейка прыгнул к старику и стремительно ударил его под ребра. Раз, другой, третий… Из открытого рта несчастного потекли выпивка и слюна; не выпуская кружку из рук, старик захрипел, покачнулся, выпучил глаза и упал.
Мальчик тем временем пополз к столбу. Одной рукой он пытался остановить хлещущую из раны кровь, а другой тянулся к сигнальному колоколу. Крепкий малый, подумал Ищейка: горло перерезано, а он думает о колоколе. Но не успел мальчик проползти и шага, как Доу с силой наступил ему на шею.