— Тогда зачем? — спросил Ищейка, опасаясь услышать ответ.
— Сразу к делу и на любезности нет времени? — Закинув руки за голову, Круммох размял шею и потряс в воздухе ногой. — Я пришел сюда, потому что однажды ночью проснулся и вышел во тьму, и луна заговорила со мной. В лесу заговорила, понимаете? Голосами деревьев и голосами сов шептала она, и знаете ли вы, что она мне сказала?
— Что у тебя гребаные мозги набекрень? — прорычал Доу.
Круммох шлепнул себя по ляжке.
— Черный Доу, у тебя жуткая харя, зато милые речи. Нет, луна сказала, что… — он пальцем поманил к себе Ищейку, как будто собирался поведать некий секрет, — с вами пришел Девять Смертей.
— Что с того? — Логен неслышно вышел из-за спины Ищейки, положив левую руку на эфес меча. Его сопровождали Тул и Молчун, хмуро глядевшие на разукрашенных горцев, грязных детей и особенно на их жирного папочку.
— Вот же он! — взревел Круммох, тыча в сторону Логена пальцем-колбаской. — Отпусти рукоять меча, Девять Смертей, пока я не обоссался! — Он упал на колени. — Это он! Тот самый!
Круммох на четвереньках подполз к Логену и припал к его ноге, как верный пес.
Логен уставился на него.
— Убирайся с моей ноги.
— Слушаюсь! — Круммох отпрянул и плюхнулся на зад. Такого Ищейке видеть не доводилось. Похоже, слухи о сумасшествии Круммоха оказались правдивыми. — Знаешь, Девять Смертей…
— Я много чего знаю.
— Все равно послушай. Я видел, как ты развалил надвое Шаму Бессердечного, будто голубя. Даже мне, благословенному, не удалось бы так убить человека. Восхитительно! — Ищейка нахмурился. Он тоже видел тот поединок, но ничего восхитительного в нем не нашел. — Я сказал тогда, — Круммох поднялся на колени, — и говорил потом, — он поднялся на ноги, — и говорил даже, когда спустился с гор, — он указал на Логена, — что луна любит тебя как никого другого!
Ищейка взглянул на Логена, и тот пожал плечами.
— Откуда тебе знать, что луне нравится, а что — нет? Да и какая разница?
— Какая разница? Ха! Я мог бы любоваться, как ты изрубишь мир на мелкие кусочки, и радовался бы! И вот еще: у меня есть план. Он родился глубоко под горами и вышел из недр земли со студеным ключом, пронесся с потоками под камнями и выплыл на берег священного озера у моих ног, когда я мылся в ледяной воде.
Логен поскреб испещренную шрамами челюсть.
— У нас работа, Круммох. Если есть что сказать, говори прямо.
— Так я и говорю. Бетод ненавидит меня, а я — его, но тебя он ненавидит больше. Ты восстал против него и ты — живое доказательство, что северянин может жить свободно, не преклонив колено и не целуя зад ублюдку в золотой шапке, его жирным сыновьям и ведьме. — Круммох нахмурился. — Хотя ее зад я бы вылизал. Смекаешь, к чему я?
— Пытаюсь уследить за твоей мыслью, — ответил Логен, хотя Ищейка был уверен в обратном.
— Отстанешь — свистни, и я за тобой вернусь. В общем, я к чему клоню? Если Бетоду выпадет шанс накрыть всю вашу шайку, не сражаясь с Союзом — с этими вашими женоподобными теплолюбивыми дружками, что ползают тут как муравьи, — он его не упустит. Сдается мне, Бетод вылезет из своих уютных холмов и погонится за вами, гм-м-м?
— Думаешь, он настолько меня ненавидит?
— Что? Ты сомневаешься, что человек может настолько тебя ненавидеть? — Круммох развел длинные руки, как бы обнимая Тула и Молчуна. — Но дело не только в тебе, Девять Смертей! Дело во всех вас и во мне заодно, и моих трех сынков! — Девочка снова бросила молот на землю и уперла руки в бока. Круммох, впрочем, продолжал трещать, словно ничего не замечая. — Думаю, надо вашим парням объединиться с моими, и в итоге мы получим что-то около восьми сотен копий. Отправимся на север, в сторону Высокогорья, как будто мы задумали обойти Бетода и пристроиться к нему сзади. Я думаю, что уж там он вскипятится! Я думаю, что он не упустит шанс отправить всех нас разом в грязь.
Ищейка прикинул такой расклад в уме. Скорей всего люди Бетода чувствуют себя неспокойно, боятся, что встали не на том берегу Белой. И еще они, поди, слышали о возвращении Девяти Смертей и теперь сомневаются, что выбрали верную сторону. Бетод с радостью насадит на колья несколько голов, остальным в назидание. Девятипалый и Круммох-и-Фейла, Тул Дуру и Черный Доу… а может, и голову самого Ищейки. Бетоду бы это понравилось. Такого шанса он точно не упустит: показать всему Северу, что иного будущего, кроме как под Бетодом, просто нет.
— Положим, отправились мы на север, — сказал Ищейка. — Как Бетод узнает об этом?