— Что ты на меня пялишься?
Логен покачал головой.
— С чего ты взяла? И не собирался.
Если между этими двоими и существовала какая-то привязанность, смутно напоминавшая романтические отношения, то теперь, похоже, она безнадежно деградировала и обернулась мрачной неприязнью.
— Ладно, — произнес Байяз, приподнимая брови. — Раз ты уже решил.
Он протянул северянину руку, и Джезаль увидел, как они обменялись рукопожатием.
— Если Бетод попадется тебе на пути, передай ему хороший пинок от меня.
— Если он меня первый не отделает.
— Все равно — дашь сдачи. Спасибо за помощь, за то, как ты держался. Возможно, когда-нибудь ты снова придешь ко мне в библиотеку. Мы будем любоваться озером, глядя в окно, и смеяться, вспоминая о наших захватывающих приключениях на западной окраине мира.
— Надеюсь на это.
Однако по виду Логена нельзя было сказать, что он рад или полон надежд. Он походил на человека, у которого просто не осталось выбора.
В полной тишине Джезаль наблюдал, как тросы сбросили на пристань и быстро закрепили, длинный трап со скрипом съехал на берег и уперся в камни. Байяз позвал своего ученика:
— Мастер Ки! Пришло время высаживаться!
И бледный молодой человек последовал за своим учителем, спустившись с корабля. Брат Длинноногий стоял за его спиной, но юноша не обернулся и даже не взглянул на него.
— Ну, удачи, — произнес Джезаль, протягивая Логену руку.
— И тебе того же.
Северянин усмехнулся и, не обращая внимания на протянутую руку, заключил Джезаля в крепкие и не очень-то приятно пахнущие объятия. Это был краткий, трогательный и немного неловкий момент. Потом Девятипалый хлопнул капитана рукой по спине и отпустил.
— Возможно, еще увидимся. Там, на Севере.
Голос Джезаля дрогнул, хотя он старался скрыть это.
— Если меня отправят…
— Возможно, но… Надеюсь, что нет. Я уже говорил: на твоем месте я бы нашел себе хорошую женщину, а убивать предоставил тем, кто поглупее.
— Таким, как ты?
— Ну да. Как я. — Он бросил взгляд на Ферро. — Верно, Ферро?
— Угу.
Она пожала тощими плечами и решительно зашагала вниз по трапу. Лицо Логена дрогнуло, когда он посмотрел ей вслед.
— Ладно, — негромко пробормотал он ей в спину. — Был рад знакомству.
Он помахал обрубком пальца перед лицом Джезаля.
— Хочешь сказать о Логене Девятипалом, скажи, что он умеет обращаться с женщинами.
— Гм.
— Ага.
— Ладно, уж.
Джезаль осознал, что ему на удивление трудно расставаться с Логеном. Они стали неразлучны за последние шесть месяцев. В начале путешествия он испытывал к северянину лишь презрение, а теперь чувствовал себя так, словно расставался со старшим братом, которого глубоко уважал. Или еще хуже, потому что собственные братья не внушали Джезалю никакого уважения. Он стоял в нерешительности на палубе, и Логен усмехнулся, глядя на него, словно догадался, о чем он думает.
— Не переживай. Я постараюсь справиться без тебя.
Джезаль заставил себя улыбнуться.
— Постарайся не забыть, о чем я тебе говорил, если вдруг ввяжешься в новую драку.
— Скорей всего, именно так и случится.
Джезалю ничего не оставалось, как повернуться и сойти на берег, громко топая по трапу и делая вид, будто ему что-то попало в глаза. Ему показалось, что он очень долго шел к оживленному причалу. Там он встал рядом с Байязом, Ки, Длинноногим и Ферро.
— Мастер Девятипалый вполне способен о себе позаботиться, смею заметить, — произнес первый из магов.
— О, это точно, — хихикнул Длинноногий. — Еще как!
Они направились в город. Напоследок Джезаль обернулся и бросил прощальный взгляд на корабль. Логен снял руку с поручней, поднял ее, но угол какого-то пакгауза вырос между ними, и северянин исчез из виду. Ферро замешкалась на мгновение, мрачно взглянула в сторону моря, сжала кулаки. Мышца на лице напряглась и подрагивала. Затем Ферро повернулась и заметила, что Джезаль смотрит на нее.
— Чего уставился?
Она решительно прошла мимо и последовала за остальными на запруженные людьми улицы Адуи.
Город остался таким же, каким Джезаль помнил его, но все-таки что-то изменилось. Здания как будто съежились и суетливо толпились, теснясь одно к другому. Даже широкий Средний проспект, главная артерия города, производил впечатление какой-то ужасной толчеи после огромных открытых пространств Старой империи и внушавших страх аллей разрушенного Аулкуса. Там, на огромной равнине, даже небо было выше. Здесь все представало в урезанном виде, а что еще хуже, везде чувствовался неприятный запах, которого прежде Джезаль не замечал. Он шел, сморщив нос, неловко уклоняясь от толкавшихся, напиравших со всех сторон прохожих.