Командир, естественно, понимал разумность этого предложения, но и видел усталые лица солдат, не выспавшихся, переживших хоть и скоротечный, но выматывающий бой. С одной стороны ему, так же до отупения вымотанному, замёрзшему, двое суток не евшему горячей еды хотелось воспользоваться передышкой и, в конце концов, принять последний бой и погибнуть во славу Японии и Императора. С другой, подмывало искушение поводить за нос, потрепать партизанскими набегами в горах американских рейнджеров.
Старшина услышал, как дошёл до конца, клацнув стопорной железкой последний диск. Пулемёт заткнулся и в морозном воздухе над разгоряченным стволом лишь вился тепловой муар, до этого мешавший точному прицеливанию.
— Всё? — Для уверенности спросил он рядового. Тот, молча, кивнул.
Старшина, оглянувшись вокруг, с удивлением увидел, что вокруг их позиции улеглись ещё несколько солдат, которых он, сосредоточившись на огне по противнику, и не заметил.
— Кто старший? — Строго спросил он у ближайшего рядового, вставлявшего новую ленту.
— Офицера ранило ещё в самом начале боя, — коротко ответил тот, — сержант убит. Командует рядовой высшего класса, остальные — первого и второго.
— Доложить о боеприпасах, — сразу отдал команду старшина, протянув своему напарнику бинокль, — следи за противником.
Осторожно пригибаясь, обойдя бойцов, временно попавших в его распоряжение, оценил их боеспособность.
— Слушай мою команду. Сейчас американцы очухаются, перегруппируются и контратакуют. Или же наши, разгромив базу, снова пойдут в атаку. В любом случае, наш удар с тыла будет кстати.
С верха насыпи спустился солдат — на мелком щебне его ноги съехали вперёд и он чуть не упал.
— Они оставили арьергард, — морщась от боли, прокричал рядовой, — основная группа отходит.
— Куда? — Старшина сам полез наверх, принимая из рук рядового бинокль, не обращая внимания на острые камни, увалился, занимая удобное положение для стабильного наблюдения.
— Там дорога за распадком, её из-за дождя не было видно, а сейчас прояснилось. Американцы уводят своих людей. Наверное, гражданский персонал базы, — предположил солдат, — по крайней мере, многие не в военной форме.
— Вижу, — старшина уже сам крутил колёсико фокусировки бинокля, — у них там даже женщины есть.
Крикнув, он подозвал одного из солдат с миномётом. Дождался пока тот вползёт наверх и дал ему бинокль.
— Чуть правее той лысой сопки, видишь? — Выдержав паузу, дождавшись пока солдат кивнёт,
он продолжил, — что скажешь, откуда сможешь добить по их позиции?
— Оперённых мин уже нет, а стандартными гранатами… придётся подобраться поближе, — после расчётов и прикидок ответил солдат.
— Выбери себе позиции и выдвигайся. Мы пока станем их обходить с тыла. Сигнал к атаке я тебе давать не буду, но примерно через полчаса открывай огонь. Старайся чаще менять укрытия, демоны их знает, чем они могут ответить. В общем, не мне тебя учить, действуй по остановке, если попрут на тебя — отходи. А потом и мы ударим.
Американская программа по объединению военных баз шла полным ходом. К этому времени были уже проведены мероприятия по переподчинению авиабазы Элмендорф командующему объединёнными силами в Арктическом регионе. Бригадный генерал, командовавший военно-воздушной базой в это утро находился в штабе командования сухопутных войск в Форт-Ричардсон. Возможно если бы он лично присутствовал на вверенном ему военном объекте, вся бы ситуация сложилась по-другому. Его заместитель, поначалу не имел представления о силах, которыми располагают, атаковавшие их японцы. Но уже имевший возможность ознакомиться в историческом экскурсе с действиями японских десантников-диверсантов из подразделений Гиретсу при нападении на военные аэродромы, он рассудил, что поскольку в данный момент на базе отсутствует большинство авиапарка, даже резервуары с авиационным топливом почти пусты, а гарнизон ополовинен — упираться, теряя жизни военнослужащих, не имеет смысла. Важнее вывести весь военный и гражданский персонал из-под удара, дождаться подкрепления, и уж потом выбить агрессора с военного объекта и уничтожить. Он нисколько не пожалел о своём решении, столкнувшись с фанатичным напором японцев и с непонятными поломками электроники.
«Всё это навалилось неспроста», — рассудил он, потому как в трескучем эфире звучали панические заявления пилотов с вертолётов прикрытия, рухнули безпилотники, вышли их строя дистанционно управляемые систем ведения огня, системы связи, пропал светящийся зрачок на новейших голографических прицелах автоматического оружия. Снайпера доложили, что оптические прицелы с изменяемой яркостью подсветки прицельной сетки бликуют, что делает прицельную стрельбу невозможной, даже его прекрасный электронный бинокль с лазерным дальномером выдавал полную несуразицу. Получив лёгкое ранение, он уходил вместе с ранеными и гражданским персоналом базы к шоссе, оставив рейнджеров из остатков гарнизона для прикрытия.
Честно говоря, ранение у него было пустяковое, и он мог бы остаться и руководить обороной, но видимо сказывалось постоянное напряжение последнего часа. Теперь же мышцы внизу живота предательски отказывались сжиматься в полную силу, и появлялось какое-то неприятное щемящее ощущение. Ему было стыдно самому себе в этом признаться, хотя, возможно это проявил себя застарелый простатит, но он боялся во время нового боя, просто обмочить штаны.
Толпа (иначе назвать было и нельзя) выводимых им людей неорганизованно растянулась на несколько десятков метров. Их было действительно много. И казалось, что он вывел почти всех, но из коротких докладов сержантов и младших офицеров, он знал, что кто-то остался в подземных помещениях и коммуникациях, где-то ещё велась стрельба, оказались полностью отрезанными в подземном бункере бойцы из роты связи, и вероятней — это были обречённые люди.
Ещё тоскливей ему стало, когда позади послышались взрывы и хлопки выстрелов — отряд прикрытия вступил в бой.
Получилось так, что старшина передовой разведгруппы японцев, начавший по свой инициативе атаку на американский заслон, повлиял на выбор решения командира всего японского подразделения. Остатки основных сил покидали базу, вливаясь в новый бой. Зажатый с двух сторон отряд рейнджеров был быстро смят и вкатан в каменистую землю. Слушая доклад старшины, штабные офицеры, разложив карту местности прямо на земле, выбирали пути отхода и места будущих партизанских действий.
Англичане абсолютно не утруждались сложностями подкрасться незамеченными к японской эскадре — не таясь, хлестали мощной радарной плёткой в сторону вражеских кораблей, пытаясь по отражённому сигналу точно определить их количество и классификацию. Самое интересное, что локаторы вылавливали и прощупывающие радиолокационные сигналы японцев. Английские операторы РЛС презрительно поглядывали на засветившиеся развёртки японских радиолокаторов, с видом богов нажимали на кнопочки, включая электронное подавление.
Но основная информация поступила, естественно от пилота «Харриер». Видимость, конечно, была хреновая. Но это если выискивать врага с безопасной высоты, остерегаясь куцего зенитного огня образца 1945. Лётчик вывалился из пелены низких грозовых туч на высоте километра, с рёвом прошёлся над разрозненным строем японских кораблей. Порывистый ветер изрядно потряхивал и болтал самолёт, норовя, подхватив за плоскость, перевернуть дозвуковую юркую машину. Автоматическая система подавления болтаночных перегрузок компенсировала эту неприятность. Пилот собственной интуицией выбрал оптимальный потолок — ветер, чем выше, тем больше усиливался, гоня с севера-востока свинцовые тучи с редкими прорехами. Отсчитав пять миль, пилот заложил разворот.