— Мистика! — Прошептал он одними губами.
Он не питал иллюзий о реальности своей власти. Помнил, как во время предвыборной гонки, когда он был ещё почти никем, среди ночи проснулся с женой от ужаса под ярким светом, направленным в лицо. Трое людей в масках, с оружием! Как унизительно и незащищено себя чувствует голый, укрытый лишь одеялом, человек. В нём тогда проснулось что-то звериное от предков, когда ты должен защищать свою самку, своих детёнышей. Может быть, он и бросился бы на них, но вошедший четвёртый человек заговорил из тёмного угла, сразу успокоив. Естественно он всё выслушал, и притихшая рядом жена тоже. Ему просто указали его место, разрешив стать тем, кем сейчас его считает весь мир, за исключением маленькой кучки людей. Он не знал их в лицо, но рядом всегда присутствовали их исполнители. Ему приходили письма, рекомендации, что говорить, как поступать. Фактически он кукла, шоколадная кукла, выступающая, делающая заявления, которые ему сочиняют заранее, и ни дай бог сказать чего не так.
Как он ненавидит этих W.A.S.P., истинно правящих Америкой. Нет не за то, что правят, а за то, что ткнули его носом в дерьмо, показав кто здесь хозяин, а кто раб. Лучше бы он не совался в это дело, жил бы счастливо в неведенье. Но нет, они уже решили: «чернокожий президент»! Демократия! И эту суку приставили надсмотрщиком. Как он её тоже ненавидел! Его приводило в бешенство, когда она по-хозяйски, вальяжно, чуть вразвалочку, идёт, чтобы с важным видом вещать чего-нибудь. И вроде так, не к нему и обращаясь, а поучает, назидательно, как глупого слугу. Даже уволившись с поста госсекретаря, она продолжала виться вокруг Белого дома.
Эта сука обделалась от страха, когда стали бомбить, и даже не постыдилась мокрого пятна на брюках, как аристократка не стыдится прислугу. Её-то с этими надменными типами в первую очередь куда-то увезли в безопасность, когда доложили о том, что аэропорт Эндрюс тоже бомбят и Борт Љ 1 не сможет их принять. Его же, с женой и детьми заставили трястись в броневике, что оказалось к лучшему — теперь эта старая тварь Хилари никогда не будет раздражать его своим видом.
Абама дёрнул плечами, вспомнив, как в «Хаммере» завёл разговор, глядя на лицо супруги, ставшее из-за последних переживаний каким-то серым и осунувшимся:
— Знаешь, думаю, а не бежать ли нам на историческую родину?
— Что это ты словно еврей заговорил? Уж не имеешь ты в виду Африку?
— Я конечно образно, хотя при самом плохом прогнозе, самым безопасным местом будет Африка, — подумав, добавил, — или Австралия.
— Да, — она нервно рассмеялась, — как предки каннибализмом займёмся.
— Я серьёзно. Ты же слышала отчёты и сводки с боевых действий. Это же фантастика какая-то. А если на этом не остановится? Если это тенденция?
— Ты пока не говори никому об этих своих мыслях, — жена внимательно посмотрела Бараку в глаза.
Сейчас он, наблюдая за этими военными и гражданскими политиками, видел, что генералам и адмиралам даже нравиться играть, не смотря на первые поражения, в военную игрушку. А политики строят свои планы, пытаясь извлечь из ситуации выгоду и заработать бонусы.
И ведь действительно обрадовались, когда увидели, что я жив. Погибни я в вертолёте, сделали бы из меня чернокожего президента мученика. А сейчас, за неудачи отвечать мне, а к успеху они примажутся. Пристально рассматривая присутствующих, он выискивал новые лица. И кто же теперь приставлен к его персоне? Ему известно, что директор ЦРУ из их круга. Но лично ему Абама симпатизировал. Наверно за его профессионализм, но без чувства превосходства, и даже порой грубую военную прямолинейность. А вот кто из новеньких? Серенький, малозаметный, но взгляд…. Да! Смотрит, как будто знает все секты мира.
Чуть позже ненавязчиво Абама осведомился кто таков и откуда это хлыщ — мистер Бен Шляйм из консультативного совета по национальной безопасности.
Рядовой Брайан Макински чувствовал, что засыпает. Поймав себя уже второй раз на клевании носом, он встал и прошёлся по тесному помещению КПП.
«Надо взбодриться, — подумал он, — капрал Брэдон любит нагрянуть неожиданно и устроить взбучку».
Высунувшись наружу, он поискал глазами напарника — тот, отлучившись отлить, засел видимо надолго:
— Рой! Ты где запропастился!?
Посмотрев вдоль дороги, ведущей к контрольно-пропускному пункту, Макински слегка заторможено проморгался — ему показалось, что в серой пелене тумана появилось что-то тёмное.
Ему сразу вспомнился случай, когда они с Сарой ехали отдыхать на побережье. Он сидел за рулём всю ночь, и его состояние было примерно как сейчас.
Макински, в компании друзей, любил рассказывать про то, как он едет и видит: по обочине, рядом с машиной бежит мужик!!! Взглянул на спидометр — 60 миль в час, на обочину — мужик, легко и непринуждённо бежит рядом?!! Снова на спидометр — 60! В общем, глюк от недосыпа поймал. Тогда он свернул на обочину, остановился, всполоснул лицо холодной водой, поприседал, попрыгал, размялся. Сейчас же он ничего не успел сделать — появившийся из предутреннего тумана грузовик снёс ворота, влетел на территорию базы. Пытающийся убраться с дороги рядовой Макински упал срезанный очередью из автомата. Солдаты на постах по периметру были подловлены заранее занявшими позицию снайперами. Из всего ночного караула выжил лишь капрал Брэдон, лишний раз подтверждая, что строгие правила устава караульной службы, да и не только, писаны неспроста. Помещение караулки забросали гранатами, но он умудрился уцелеть и неприцельно постреливал изнутри.
Первых, показавшихся из дверей казармы солдат, загнали обратно десятком пуль. Нападающие забросали окна гранатами, подтянули огнемёты, основная группа прорывалась к подвальным арсенальным помещениям. Через двадцать минут с защитниками базы было покончено. Наконец заткнули и капрала. Горела казарма, набралось с десяток пленных. Капитан Хасимото, резко и отрывисто задавая вопросы через переводчика, пытался от них чего-нибудь добиться. Японцы, осваивали трофейное оружие, анимая оборону, рассредоточивались по объекту. Отдав распоряжения, командир диверсионного подразделения со специально подготовленными подрывниками отправился в бункер к главной цели экспедиции.
Ядерных устройств обнаружилось только два, ири этом одно в полуразобранном состоянии. По показаниям пленных основную часть арсенала вывезли раннее, а из оставшихся пяти бомб, три буквально накануне. Впрочем, поработать более чем с двумя бомбами, не было ни времени, ни технических возможностей. Принялись сразу за обе.
Хасимото не стал задерживаться внизу — всё внимание было отвлечено на раздавшиеся снаружи выстрелы. Дав команду готовиться к взрыву, капитан поспешил наверх.
Майор Линк, издалека увидев дым, поднимающийся над объектом 251, не попёр нахрапом на занявшего оборону неприятеля. Не зная, какими средствами располагает противник, он послал один «Хаммер» в обход, второй, дождавшись команды, осторожно приближался к въезду на базу. Майор со своими людьми, пользуясь рельефом местности, скрытно следовал параллельно бронированному автомобилю. Однако периметр вокруг базы был расчищен, и рейнджерам пришлось благоразумно залечь, выглядывая противника метров с двухсот.
— «База один-один», это «Чарлстон», позывной «Вандал». Объект 251 захвачен неизвестным противником. Пытаюсь прощупать оборону на предмет выяснения количества неприятеля и их вооружения. Жду подкрепления.
— «Вандал», это «База один-один» генерал Стронг. Сынок, слушай сюда, на территории объекта в бункере находится важная штуковина, я не могу в прямом эфире всего говорить. Ты со своими ребятами, делай что хочешь, но пробейся к подвалам, занимай там оборону и жди подкрепления. Вертолёты на подходе. Ты понял, майор?
Дав утвердительный ответ, Линк выругался. Надо было менять всю тактику, что было уже поздно. Если бы его предупредили заранее, можно было бы попробовать слёту захватить бункер, но теперь их наверняка уже заметили.
Со стороны обороняющихся раздались первые выстрелы. Пущенные с гранатомётов заряды пошли мимо цели и с недолётом, по машине забарабанили лишь осколки. Стрелок за пулемётом наверху вовремя укрылся, однако «Хаммер» получил ещё чем-то крупнокалиберным в лобовое стекло и в двигатель, загромыхав, остановился.