Несколько минут стояла напряжённая тишина (чьё-то всхлипывание не в счёт). «Ройс», кстати, продолжал молотить движком, обдавая его гарью из выхлопной трубы.
Бахнул одиночный выстрел.
— Я сдаюсь! — Крикнул он ещё раз. Оглянулся, надеясь, что может, кто из толпы на дороге остановят это безумие.
«Ага! Сдрыснули при первых выстрелах поди»!
Чёртов автомат лежал перед самым носом, и он с удивлением обратил внимание, что тот стоит на предохранителе.
«Как же так»?!
Он снова крикнул что сдаётся, а сам потянулся к оружию.
Тут он почувствовал, что в затылок ему упёрлось что-то твёрдое.
— Брось оружие янки, — голос прошипел над самым ухом тихо и с таким жутким акцентом, что Михаил едва понял, что от него требуют.
Только он отпустил автомат, его грубо толкнули. Не сильно, но заставив снова распластаться на асфальте. Прощупали бока и карманы.
«А чего сразу не пристрелил»? — Прикрывая глаза, устало подумал он.
Вообще-то ему чертовски хотелось уже проснуться и, вылёживаясь в утренней неге цепляться за ускальзывающие остатки кошмарного сна, радуясь, что это был действительно всего лишь сон. Ещё и брякнув что-нибудь из затасканного литературного: «Приснится же такое!».
Открыл глаза. Ни фига! Пейзаж тот же. И тот так и стоит над ним, переминаясь с ноги на ногу, словно в нерешительности.
Михаил вдруг понял, что совершенно не боится. И не потому что герой. Просто день был такой насыщенный: выстрелы в Нью-Йорке, гонка на машине, ядерный взрыв, снова стреляя в него, он сам палил как заправский ковбой. Осточертело!
Он поднял голову. Человек над ним возвышался, и сразу его рассмотреть было проблематично. Высокие боты, мешковатый комбинезон, мокрый, вода до сих пор продолжала стекать мелкими полосками, скапывая со складок. Какие-то странные ремешки, стягивающие невысокую фигуру и выше — торчащий подбородок. На него даже смотрели. Зато в руке зажат здоровенный кинжал, точней короткий меч без гарды. Смутно знакомый.
«Не может быть. Хотя почему не может. Этого только не хватало — японец. Хорошо хоть не зомби».
Мокрый как мышь, слегка подрагивающий от холода японец выглядел не очень устрашающе, даже несмотря на гордо поднятую голову и весомый аргумент в превосходстве — меч.
Проводив взглядом довольно низко протарахтевший вертолёт, он подобрал автомат и переступив через Михаила, заглянул в салон «Ройса». Что-то в его позе говорило, что он в каких-то сомнениях. Его глаза бегали, останавливаясь, то на трупах, то на замершем Михаиле, то снова на автомобиле с широко раскрытой дверью. Не остался без внимания и расползающийся ядерный гриб, невольно заставляя задерживать на нём взгляд.
Михаил поймал себя на мысли что не испытывает какого-либо негатива к этому брутальному азиату, тем более что это именно он остановил этих сбрендивших вояк, которые его чуть не изрешетили.
«То-то этот его ножичек-переросток подозрительно перепачкан».
Осторожно привстав, он бегло окинул взглядом место побоища — офицер лежал там, где и упал. Второй вояка скрючился несколько в стороне, возле его головы растеклась уже потемневшая лужа крови. Где-то потерялся ещё один — не видно. Софья сидела с затравленным выражением у капота минивэна. Оглянулся — чего это местные так осмелели?
«Ага! У них подкрепление появилось в виде полицейского. Почему-то коп один, но с дробовиком. И ополчение, — Михаил сплюнул, — ну и перспективка! Азиат сейчас укатит, а мне только с полиций разборок не хватало»!
— Эй, американец! Плен. Ты. Мишина. Ехать. — Японец тыкал в него мечом, переводя свою поблёскивающую сталью указку на место водителя.
Выдавив из себя нечто похожее на усталую улыбку, Михаил кивнул, дескать понял. Убраться отсюда подальше — самый лучший вариант, хотя этот япошка попутчик уж больно беспокойный и опасный. Но выбирать не приходиться.
Японец открыл заднюю дверь, бросив на сиденье меч, достал пистолет и что-то буркнул на своём языке. Михаил поспешил устроиться на водительском месте.
Тут голос подала Софья. Что-то нечленораздельное, похожее на «а как же я?».
Вдруг Михаил понял, что, несмотря на все семейные перипетии, ему оказывается не плевать на неё.
Сцена была немая: Михаил вопросительно взглянул на японца, тот лишь глазами сверкнул, да головой коротко дёрнул, дескать быстро, быстро.
— Быстро в машину, — крикнул Михаил встрепенувшейся супруге.
Та сдуру сначала заметалась, заставив японца чуть ли не зарычать — компания во главе с полицейским была уже совсем рядом, но потом плюхнулась на переднее сиденье.
Японец громко хлопнув задней дверью, слегка презрительно приказал:
— Ехать, американец.
— Я русский, — с каким-то упрямством поправил его Михаил, резко надавив на газ, впрочем не особо надеясь, что тот поймёт. Только боковым зрением увидел, как покосилась на него Софья.
— «Вайпер-011», это «Вайпер-главный», где вы находитесь?
— Я «Вайпер-011», прошли Ферлон, Парамес! Слышим перестрелку примерно в южном направлении. Противника не обнаружили, движение затруднено многочисленными беженцами из гражданских. Не слышим обещанной поддержки с воздуха.
— Спокойно 011. Отряд 012 попал под обстрел у аэропорта Тетерборо, это их вы услышали. Две «птички» на подходе. Расчётное время полторы минуты.
Колонна техники, не встретив никакого сопротивления, быстро прошла мимо Риджефилд-Парк. Головная БМП «Бредли» мягко шлёпала асфальтоходными башмаками, за ней шли два бронетранспортёра «Страйкер», следом — «Хаммеры».
— Не нравится мне всё это, — рейнджер национальной гвардии сержант Бранч взирал на постепенно пустеющие улицы с высоты крыши «Хаммера», где сидел за пулемётом, — сэр, надо выяснить, что тут происходит. Я видел, в окнах мелькают лица, может послать парней, они расспросят гражданских?
— Заткнись Бранч, — зло ответил, не менее напряжённый лейтенант, — смотри внимательней.
— «Вайпер 011», — снова заворковали в наушниках, — ваша задача как можно быстрей взять под контроль мост Вашингтон и слёту выйти к Маунт Иден. Потом вас поддержат морпехи и тяжёлая техника.
Впереди наконец показался мост. По колонне прошла команда остановиться. Наконец появились обещанные вертолёты.
Лейтенант связался с оперативным командованием:
— «Вайпер-главный», вызывает 011.
— Слушаю вас 011.
— На мосту всё чисто, но на тепловизорах какое-то шевеление на той стороне, возможно неприятель. У вас есть чёткое представление о сосредоточении противника, может картинка с космоса?
— Ни чем не могу помочь. По предварительной оценке в городе предположительно крупные силы противника. Пощупайте их за вымя, парни. Вслед за вами идёт ещё один отряд. Осторожней с гражданскими.
— Понял вас, выдвигаюсь.
Растаращившись стволами, отряд двинулся на мост, разглядывая в бинокли, прощупывая в инфракрасные прицелы и лазерные дальномеры затаившиеся кварталы.
«Хаммер», на котором ехал Бранч, шёл в середине колонны. Над головой, не оставаясь на месте, совершали эволюции «Апачи». Сержант, казалось, ощущал исходящую враждебность от застывших мрачных высоток Манхеттена. Операторы тепловизоров докладывали о присутствии людей в квартирах или следов жизнедеятельности по тепловым отпечаткам.
Как только первая машина съехал с моста, воздух взорвался канонадой и визгом пуль. Казалось, стреляют отовсюду — с разных домов, разных этажей, из-за углов, яростным перекрестным огнём. «Бредли» и следующие за ней «Страйкеры» окрасились взрывами, по их броне и по асфальту защёлкали пули. Однако первая машина продолжила движение, хотя частые попадания проминали стальные экраны, выбивали куски комбинированной защиты и полиуретановой пены. Мгновенно открывший огонь сержант слышал постоянные щелчки и свист близко стелящихся пуль. Вой привода, вращавшего стволы на «Минигане», выстрелы его пулемёта слились в один протяжный вибрирующий звук. Боковые щитки, укрывавшие сержанта, постоянно принимали на себя звонкие металлические шлепки. Бранч почти сполз внутрь машины, неприцельно на вытянутых руках, поливая из «Минигана», не экономя патроны. Плевать куда, лишь бы отстреливаться.