Лэгоу говорил не хуже фермера из Тамберли, его слова тоже западали глубоко в сердца слушающих. Он не хотел усугублять горе Йондалрана, но еще больше не хотел ввязывать свою страну в войну.
— Они завидуют нашей независимости, нашим процветающим фермам и богатым уловам! — выкрикнул Йондалран. — Насколько мы знаем, они вынуждены покупать продукты у южан.
— Мне почему-то кажется, — заметил Лэгоу, — что волшебникам не составит большого труда найти пропитание!
— Да они знать ничего не знают о земле, — послышался голос молодого старейшины из Боргена, — и возделывать ее не умеют!
Его поддержали. Кто-то сказал, что симбалийцы жадны по природе — они завидуют богатым фандорским урожаям и здоровым детям.
— Все знают, что им нужны жертвы для их колдовских опытов. Своих детей они использовать не будут, им нужны наши!
Когда гул протестов затих, Лэгоу вернулся на свое место. Его не переубедили, но он понимал, что шансов отговорить Совет от войны нет. Слишком многие готовы были сражаться. Упрямство старейшин пугало колесника, однако противостоять им открыто он не был готов. Так можно совсем потерять влияние в совете. Лучше уж он постарается слегка охладить их пыл, когда дело дойдет до конкретных действий. В любом случае он проголосует против вторжения.
Тэмарк из Кейп Бейджа посмотрел на Лэгоу с уважением. Выдвинутые обвинения действительно были беспочвенны, построены на слухах и откровенной лжи. Фандорцы рвались в бой, слабо представляя себе, что за битва им предстоит. Он путешествовал и много слышал о симбалийцах. Их репутации было бы достаточно, чтобы заставить любого отказаться от мысли сражаться с ними. Волшебники были опытны в нападении и имели толковую стратегию защиты. Тэмарк сожалел о смерти детей, но ответ фандорцев должен был быть другим. Рыбак встал, чтобы бросить вызов старейшинам.
— Мы собрались, чтобы обсудить, стоит ли нам идти войной на Симбалию. Я говорю, что нет. Мы не должны воевать.
Его голос эхом отразился от стен амфитеатра.
— Дурак! — закричали из задних рядов. — Предатель! Детей убили!
Рыбак упрямо стоял, сжав лацканы куртки. Его голос наполнился жалостью, когда он снова заговорил:
— Я тоже сочувствую Йондалрану. Но доказательств того, что в его гибели повинен воздушный корабль, нет. Я не слышал ни одного доказательства, которое связывало бы смерть Йогана с симбалийцами.
— Крыло, на котором он летел, было истерзано. Я сам видел, — сказал Эгрон из Тамберли.
— Да не слушайте вы его! — закричал старейшина из Делькарена. — Он просто глупый рыбак! Я за голосование!
— Нет! — Лицо Тэмарка побагровело, и он изо всей силы ударил кулаком по ладони. — Нет, вы меня выслушаете! Я путешествовал, я видел больше, чем вы все вместе взятые когда-нибудь увидите! Армия колдунов разобьет нас начисто! Несмотря ни на что, мы не должны на них нападать. Твой сын погиб, Йондалран, но мы не знаем наверняка, был ли он убит.
— Лжец! Его убили! — Старый фермер выскочил к возвышению в центре.
— А как насчет дочки пастуха? — спросил кто-то. — Там не было никаких утесов, откуда она могла бы упасть. И никаких безумных отшельников, чтобы заманить ее в небо. Это мог быть только воздушный корабль!
— Вы все слышали о том, как симбалийцы атаковали Гордейн, — продолжал кричать Йондалран. — Счастье, что дождь пошел, так бы весь город сгорел!
— Я боюсь за наших детей, — добавил старейшина Гордейна, — мы должны защищаться.
Раздались крики поддержки. Эмсель, скорчившийся в укромном уголке, пробормотал:
— Совсем плохо… Если так пойдет, они проголосуют за войну…
Отшельник встал. Он не мог позволить им решить идти на войну, не сказав своего слова. Он должен был убедить их, что симы не имеют к смерти Йогана никакого отношения. Это целиком и полностью его вина.
Председательствующему Пеннелу с трудом удалось угомонить раскричавшихся старейшин.
— Есть ли еще кто-нибудь, желающий высказаться? — спросил он.
Эмсель глубоко вдохнул, выступил из-за своего укрытия и оказался на виду у всего собрания.
— Я хочу сказать. — Собственный голос показался ему едва слышным.
В ответ он услышал гневные крики. Его узнали. Йондалран снова вскочил.
— Шпион! — выкрикнул он.
— Я хочу обратиться к совету, — начал Эмсель, — у меня есть право говорить…
— У тебя нет никаких прав, убийца! — вскочил еще один старейшина.
— Ты шпионил! Прятался в скалах, подслушивал нас!