На этом формальная часть закончена, и я могу, наконец-то, встать с неудобного жесткого кресла, на котором отсидела себе все мягкое место.
— Аррлея, мы будем выходить с вами на связь по мере того, как будут видны ваши успехи в поисках. Кроме того, через несколько дней нам надо будет встретиться, чтобы обсудить вопрос об оружии, — говорит Дессанир, отвешивая светский поклон. Киваю ему, прощаюсь с учителем.
— Вы можете вызвать меня через кристалл связи. Поскольку между нами действует договор Академии, для вас я буду доступна в поиске, и мы сможем договориться о встрече.
— Прекрасно, на этом разрешите откланяться! — маг скрылся в дверях, подхватив полы длинной мантии.
Я обернулась к Учителю.
— Ох, как я зла, вы себе даже не представляете! — даже ногой топнула, благо, каменные полы вполне способны выдержать и не такие эмоции.
— Лея, ты же знаешь, он не врал нам! — Учитель укоризненно сделал брови домиком, пытаясь вызвать муки совести там, где сия дама никогда не обитала.
— Угу, а вы, уважаемый Ректор, догадались чем меня можно уговорить, хе, памятью потомков. Еще бы памятник предложили построить!
Ректор сердито зыркнул из-под кустистых бровей.
— Не вздумай разговаривать со мной в таком тоне, девчонка! Твое несносное поведение намного перевешивает пользу от твоих способностей! Был бы у тебя характер помягче, цены б тебе не было!
— Был бы у меня характер помягче после обучения? Смеетесь? — насмешливо изгибаю бровь. Угу, большая часть выпускников торжественно-серезны, либо холодны как ледышки, либо вообще не способны на эмоции. А мы, оставшаяся меньшая половина (половина не бывает большей или меньшей, хотя большая половина людей этого не понимает) спасаемся сарказмом, цинизмом, извращенным чувством юмора и прочими штучками, доводящими окружающих до белого каления. Вам ли не знать, дорогой Ректор.
— Смотрю на тебя, Аррлея, и сам удивляюсь пределам собственного терпения, — улыбается Учитель Рра. — А желание оттаскать тебя за уши как в самый первый год обучения, обуревает меня прямо-таки с маниакальным упорством.
На всякий случай отпрыгиваю от него подальше. Мало ли. Вдруг поддастся…маниакальному желанию.
— Если забыть все остальное, что нам наговорил уважаемый заказчик, что ты об этом думаешь, девочка? — оба смотрят на меня испытующе.
— Что думаю? Хмырово будет. Ой. Ну, вы меня поняли. Если все сказанное Дессаниром правда, то противник у меня будет более чем компетентный. Чем на него воздействовать? Разве что женским обаянием. — Невесело показываю зубы в подобии улыбки. — На самом деле…я должна, понимаете? Просто обязана попытаться. Этот хмыр не лгал, ему действительно известно что-то о моей семье. Кроме того, все может оказаться не так грустно, все же и я не последняя двоечница в Академии. И не с такими справлялись.
— Лея…
— Не готова пока ничего обсуждать, простите. Поговорим потом, хорошо? — позорно удираю из зала демонстраций. Эмоции, чтоб вас! Угораздило меня сохранить все до капли в процессе обучения. Вот и мучаюсь. Сердито отбрасываю косу на спину, расстегиваю пару верхних пуговиц на рубашке. Теперь можно дышать, думать и…поесть. Плохое настроение вызывает зверский аппетит!
Глава 4
Покинув зал демонстраций в не самом радужном настроении, я мчалась по черно-белому коридору, не особо глядя по сторонам. В спину мне полетели насмешливые слова:
— Княжна Лиддарская снова несется как на пожар, отсутствие благородного воспитания налицо!
От возмущения резко останавливаюсь, заодно чуть не врезавшись в стоящих на пути преподавателей. Коса чувствительно хлестнула по спине. Медленно поворачиваюсь, придавая своему лицу выражение, которому позавидовала бы как минимум правительница целого мира. Высокомерное, надменное и горделивое.
— Как я вижу, графиня дей Фьорино своим благородным воспитанием с детства обижена, раз тычет им в лицо всем окружающим.
На меня глядела хитрющими зелеными глазами рыжевато-русая худенькая девица с задиристым носиком в веснушках. Несколько секунд смотрим друг на друга, соревнуясь в номинации «самая отмороженная благородная физиономия века», затем смеемся и обнимаемся!
— Лизка, что ты тут делаешь? — улыбаюсь, хлопаю подружку по спине.
— Как что? Мимо проходила, — хихикает та, внимательно меня разглядывая. Одета она не в форму, штанишки, кружевная кольчужная рубашка эльфийской работы, красный плащ. — Только что сдалась заказчику. Пока свободна, до следующего раза.
Значит, ничто не мешает мне, подцепив рыжую под локоток, утащить ее с собой в ближайший трактир, где можно будет неторопясь поделиться своими мыслями и узнать последние новости из жизни настоящих потомственных аристократок.
— Позвольте, дорогая графиня, пригласить вас откушать поздний завтрак в ближайший общепит сиречь таверну, — к концу моей высокопарной тирады Лизелокки скалилась во все зубы.
— О, с удовольствием, моя дорогая княгиня. И пусть удавится хозяин заведения от счастья накормить столь сиятельных дам!
И мы вприпрыжку рванули к выходу из здания главного корпуса Академии, вызывая недоуменные взгляды учеников и неодобрительные хмыканья наставников.
Лизелокки дей Фьорино, графиня Исларская, младшая дочь графа в одном очень отдаленном и очень богатом мире. Старший отпрыск там наследует титул, имущество, состояние. А самым младшим приходится вертеться, чтобы не посрамить высокий или не очень титул, за которым во многих случаях скрывался жалкий процент от состояния семьи, зачастую заключающийся лишь в самом отпрыске. Традиции, ничего не поделаешь. Так вот, моя дорогая подруженька, воспользовалась в полной мере традициями, безграничной любовью папеньки и старших братьев, которым достались кроме всего прочего ум и смекалка почтенного родителя, а так же необходимость трудиться на политическом поприще на благо родного королевства. В результате чего сбежала в восемнадцать лет из-под венца прямо в Боевую Академию. Злорадно показывая язык закрывшимся за спиной воротам, отрезавшим беглянку от злющих братцев. Политика никак не привлекала веселую, умную и хитрую девицу, ей было интереснее мотаться по разным мирам, размахивая мечом, зарабатывая собственное состояние самостоятельно. Кого только не увлекает волшебное слово «приключения»?
На факультете воителей учеба занимает семь лет, первый год ей зачли за два из-за хорошей подготовки: малышка оказалась всерьез неравнодушна к коляще-режуще-стреляющим предметам, так что учебное заведение пополнилось еще одним перспективным студентом. Лиза старше меня на три года, мы познакомились через несколько месяцев после того, как ее зачислили. Сначала возникла симпатия, которая со временем переросла в крепкую дружбу. Мы многое пережили вместе, так что сейчас чувствовали себя скорее сестрами, чем подругами-соученицами. Почему она назвала меня княжной? Была одна история. Когда-нибудь расскажу. Но на титул имею полное право, уж поверьте.
Итак, покинув Академию, мы двинулись на поиски заведения, где можно было вкусно хорошо поесть и поговорить.
— Лея, у тебя все в порядке? — спросила меня по дороге подружка, ловко лавируя в уличной толпе.
— Нормально. Скорее, терпимо, — криво усмехаюсь. Лизу не проведешь, она видела, с каким видом я неслась по коридору, кроме того, прекрасно меня знала.
— Ладно, расскажешь потом. Как всегда будешь заедать неприятности здоровенной порцией чего-нибудь вкусного? — эта рыжая язва легко увернулась от моего локтя и засмеялась. Как я уже говорила, мы слишком хорошо знали друг друга и собственные вредные привычки.
— Идите в баню, графиня. Расскажи лучше ты, как провела последние месяцы?
После того, как Лиза закончила Академию, виделись мы крайне редко. Большая удача, что столкнулись с ней сегодня. Задания Академии разбросали нас по разным мирам, мы могли месяцами не видеться, но это никак не влияло на нашу взаимную любовь.
— Провела как обычно. Занималась всякими делами, охраняла одного толстопузого придурка на Т'Хаян, сопровождала партию черных бриллиантов от места добычи до заказчика, валялась в лазарете. Всего по мелочи. Навещала папочку, отбивалась от его очередной идеи сдать меня замуж в политических целях. Старый балбес, — беззлобно ругнулась рыжая при последних словах. Папульку своего она очень любила, только очень не любила его попытки сбагрить дочу под венец. В таких случаях она била какой-нибудь попавшийся под руки фамильный сервиз, топала ногами и потом целый месяц не писала домой писем. Папа подключал братьев, все вместе они вымаливали прощения, через какое-то время комедия повторялась. У графа Лизелокки была единственной и к тому же младшей дочерью, ее мать умерла, когда малышке было лет пять от роду, так что семейные боготворили девочку. Вот и выросла из нее эдакая рыжая ведьмочка. Которая в данный момент уже затягивала меня в широкие двери таверны «Золотая рыба».