Никакой опасности, возможно. Но и никакой жизни. Они говорили: правда, это для твоей же пользы.
Почему они должны решать? Они никогда не жили, как я, никогда не пересекали огромные расстояния, не чувствовали адреналина от преследования, не видели красоты — несравненной, неописуемой красоты моего мира.
Для моей собственной пользы, как же!
Пойманный в ловушку, я метался по крошечному месту. Я сходил с ума! Они говорили: ты можешь помочь окружающим людям.
И я помогал, потому что не имел выбора. Люди смотрели на меня как на ресурс, не понимая, что каждое их желание все сильнее затягивает цепи.
Они об этом не беспокоились.
Теперь они ушли. Остался только я. Теперь я свободен.
Я — последний из своего вида и я скучаю по ним. Думаете, я могу простить их за то, что они творили так давно? Но я не могу. Некоторые вещи непростительны.
Я был Повелителем времени в изгнании.
Или на самом деле я был зверем в зоопарке?
Марта непроизвольно прикрыла глаза, настолько сильным оказался контраст между тусклым светом в столовой МОТЛО и этим ярко-освещенным местом. Если бы она могла прикрыть свои барабанные перепонки, то тотчас бы это сделала: усиление шума было еще значительнее.
Торговцы предлагали, старухи торговались, молодые люди кричали через весь рынок, но хуже всего были звуки, издаваемые животными: вопли, рычание, визги, кудахтанье куриц и кряканье уток.
Она вдохнула полные легкие пряного воздуха. Даже не глядя, она поняла, что снова оказалась на востоке, но тут не было похоже на спокойный сад. Здесь царила суматоха. К счастью, это означало, что все были слишком заняты своими собственными делами, и не обратили внимания на двух европейского вида женщин, неожиданно появившихся в переулке.
Силия фыркнула:
— Фрэнк любил рынки.
— Наверное, он сравнивал цены, — ответила Марта. — Постой, ты имеешь в виду, что часто приезжала в такие места? Я слышала о людях, торгующих редкими животными, но неужели они делают это так открыто?
— Не будь наивна, — произнесла Силия. — Это все время происходит.
Она подержала свой кулон как компас и указала на лавку с выложенными у входа корзинами:
— Нам туда.
Они пошли сквозь толпу мимо рядов с пронзительно пищащими курами и лающими в клетках собаками. Марта не могла на это смотреть. Продовольственные рынки Лондона с овощами и сырами казались далеким миром.
В корзинах, на которые указала Силия, лежали груды черепах. Несколько любопытных голов высунулось из панцирей, когда она опустила руки в корзину.
Хозяин лавки просиял, увидев двух женщин:
— Не торопитесь, выбирайте, все очень хорошие, — сказал он.
Наконец Силия нашла нужную черепаху. Марта с трудом отличила ее от остальных, она имела три черные полосы на спине. У нее закружилась голова: это маленькое коричнево-зеленое существо с удивительно симпатичной для рептилии мордочкой — последний представитель своего вида на Земле. Трудно такое осознать. Она наблюдает конец всей разновидности. Что еще труднее было осознать, так это банальность происходящего. Люди занимаются своими обычными делами. Кто из них думает, что исчезают черепахи? Кто-то сейчас наливает черепаховый суп, не задумываясь, что является последним человеком во Вселенной, находящимся рядом с остатками уникального существа.
Новая мысль пронзила Марту:
— Ты получила сигнал несколько минут назад?
Силия кивнула.
— Ты получаешь сигнал, как только в кабинете Ив загорается огонек, означающий, что осталось последнее животное?
Снова кивок.
— Но тогда… несколько минут назад была вторая. Вторая черепаха. Должно быть, было две черепахи, а потом что-то с одной случилось, и теперь эта — последняя.
— Правильно.
Марта наморщила лоб:
— Но…, но… это значит, что, если бы мы узнали об этом немного раньше, то могли бы спасти и первую черепаху. Может, то была черепаха-мальчик, а это черепаха-девочка, или наоборот. Мы бы взяли их обоих, и у них бы появились маленькие черепашата, а у тех — свои черепашата. Конечно, было бы немного близкородственного скрещивания, но разновидность была бы спасена. Все из-за одной или двух минут!
— Тогда бы это не был музей Последних. Это был бы музей Последних двух до тех пор, пока они не станут размножаться, а потом?
Марта усиленно закивала головой:
— Но ведь в этом и смысл!
Силия рассердилась:
— Нам говорят забирать последнего, мы его и берем. И не спрашивай, как работает эта технология. Может определяется только последний.