Хватаю, а изучать боюсь, не отваживаюсь прочесть.
Взираю не на документы, впиваюсь взором в источник моего наваждения.
Высокий, атлетического телосложения. Волосы темные, подстрижены коротко. Глаза голубые, добрые и озорные. Лицо красивое, располагающее, черты мягкие, идеальные. Недостатков обнаружить не удается.
— Давай, — вырывает из оцепенения.
Подчиняюсь.
Строки расплываются, перечитываю несколько раз, снова и снова. Отказываюсь верить, эмоции захлестывают.
— Поздравляю с официальным трудоустройством, — смеется он. — Стажер Слава, вы готовы приступить к работе в прокуратуре?
Дышу часто-часто, достигаю полуобморочного состояния.
Да, Слава — это имя.
Мое совершенно дурацкое имя.
Точнее — Святослава. Что едва ли спасает ситуацию.
Но я думаю о другом.
Вернее — не думаю вовсе.
Я бросаюсь вперед, прижимаюсь к непосредственному начальнику, обвиваю его руками за талию и застываю в ужасе от нахлынувших чувств.
Проклятье.
Его губы так близко. И так далеко.
Улавливаю аромат мятной жвачки пополам с терпким запахом табака.
Судорожно выдыхаю. Внутри зарождается лихорадочный жар, а снаружи полыхает адский холод.
Что я творю? Еще не целую, но уже тянусь вперед, стремительно сокращаю расстояние. Достигаю неприлично тонкой грани.
По мне плачет уголовный кодекс. И свод строгих правил относительно сексуальных домогательств.
Я себя не контролирую.
Он справляется гораздо лучше. Отстраняет мягко, но твердо.
Какое позорище.
— Достаточно сказать «спасибо», — переводит безумие в шутку.
— П-простите, — запинаюсь.
Обычно я не кидаюсь на людей с целью облобызать и задушить в объятьях.
— Просто вы помогли мне, — неловко оправдываюсь. — Вы же замолвили за меня словечко?
— Замолвил.
Теперь не отвертитесь, придется жениться.
— Ты чересчур впечатлительная.
Нет.
Хотя и это тоже.
Но вообще я люблю вас. Целую вечность. С самого детства. Лет двадцать, не меньше. Серьезный срок. Так долго не живут.
— Простите, Николай Александрович, — старательно возвожу официальный барьер.
— Ничего, — отвечает коротко.
А ведь и правда.
Ничего.
Ничего не произошло. Только мимолетный всплеск. Спонтанное притяжение. Миг до несбывшегося. Нужно смириться.
Он мой босс, и точка. Никаких многообещающих продолжений. Никаких многоточий. Он известный следователь с кучей наград. Я же лишь мелкая сошка. Рядовая помощница. Официальное трудоустройство вряд ли изменит расстановку сил.
Теперь с большим апломбом буду заваривать кофе и раскладывать бумаги по папкам. Стажер. Круто звучит. Уже не практику прохожу, а ворочаю резонансными делами.
Глядишь, пара-тройка десятилетий — и построю карьеру.
— Отдыхай, — он дружески хлопает меня по спине.
А я улыбаюсь и мечтаю стать прозрачной.
***
Рабочая неделя проходит в разъездах, доставляю документы в разные инстанции, выполняю курьерские обязанности. Почти не пересекаюсь с главной причиной помутнения моего разума.
Пусть мы и рядом, однако существуем в разных реальностях. Я смотрю на него снизу вверх, ожидаю одобрения. Он одаривает равнодушным, скользящим взглядом. Мило приветствует, но постоянно держит дистанцию.
Стараюсь забыться, переключить внимание. Напрасно.
Наступают выходные, поэтому надеюсь расслабиться, окунуться в чужие проблемы и отгородиться от своих собственных.
Грядет встреча с подругами. Раньше, в период учебы, общались каждый день, теперь собираемся вместе исключительно раз в месяц. Чаще не удается.
Сперва пересекаюсь с Ритой, вместе заходим в ресторан быстрого и вредного питания. Сходу заказываю колу, потом два гамбургера.
— У меня определенно есть супер-способность, — бросаю скорбно. — Я магнит для всякого дерьма. Создаю неприятности на ровном месте.
— Хватит ныть, — отмахивается Рита. — Ты единственная из всей нашей группы получила должность в прокуратуре.
Она осуждающе смотрит на мою еду, берет лишь кофе.
— Снимаю стресс, — инстинктивно оправдываюсь. — Знаешь, это же внешняя сторона. Вау, прокуратура. Однако по факту в мои обязанности входит только отличать эспрессо от американо.
— Ну и что? — цокает. — Все с чего-то начинают.
— Но не с того, чтобы тискать собственного начальника. Я практически поцеловала его. Понимаешь? Повисла у него на шее и прижалась вплотную.