— Не плачь! — приказал ему теперь Бен. — Нечего тебе плакать! Подыми голову, слышишь, Дэви! Подыми сейчас же!
Но Дэви сидел, опустив голову, а Бен все больше и больше жалел, что взял его, и уныло поглядывал на расстилающуюся под крылом самолета огромную бесплодную пустыню побережья Красного моря — непрерывную полосу в тысячу миль, отделяющую нежно размытые акварельные краски суши от блеклой зелени воды. Все было недвижимо и мертво. Солнце выжигало здесь всякую жизнь, а весною на тысячах квадратных миль ветры вздымали на воздух массы песка и относили песок на ту сторону Индийского океана, где он и оставался навеки: пустыня сливалась с дном морским.
— Сядь прямо, — сказал он Дэви, — если хочешь научиться, как идти на посадку.
Он знал, что тон у него резкий, и всегда удивлялся сам, почему не умеет разговаривать с мальчиком. Дэви поднял голову. Он ухватился за доску управления и нагнулся вперед. Бен двинул рычаг газа, подождал, пока не сбавится скорость, а потом с силой потянул рукоятку триммера, которая была очень неудобно устроена на этих маленьких английских самолетах — наверху слева, чуть не над головой. Внезапный толчок мотнул голову мальчика вниз, но он ее сразу же поднял и стал глядеть поверх опустившегося носа машины на узкую полоску белого песка у залива, похожего на лепешку, кинутую в эту прибрежную пустошь. Отец вел самолет прямо туда.
— А почем ты знаешь, откуда дует ветер? — спросил мальчик.
— По волнам, по облачку, чутьем! — крикнул ему Бен.
Но он уже и сам не знал, чем руководствуется, когда правит самолетом. Не думая, он знал с точностью до одного фута, где посадит машину. Ему приходилось быть точным: голая полоска песка не давала ни одной лишней пяди, и опуститься на нее мог только очень маленький самолет. Отсюда до ближайшей туземной деревни было сто миль, а вокруг — мертвая пустыня.
— Все дело в том, чтобы правильно рассчитать, — сказал Бен. — Когда выравниваешь самолет, надо, чтобы расстояние до земли было шесть дюймов. Не фут и не три, а ровно шесть дюймов! Если выше, ты стукнешься при посадке и самолет будет поврежден. Слишком низко — попадешь на кочку и перевернешься. Все. дело в последнем дюйме.
Дэви кивнул. Он уже это знал. Он видел, как в Эль-Бабе, где они брали напрокат машину, однажды перевернулся такой «Остер». Ученик, который на нем летал, был убит.
— Видишь! — закричал отец. — Шесть дюймов. Когда он начнет садиться, я беру назад ручку. Я тяну ее на себя. Вот! — сказал он, и самолет коснулся земли мягко, как снежинка.
Последний дюйм! Бен сразу же выключил мотор и нажал на ножные тормоза — нос самолета задрался кверху, и тормоза не дали ему окунуться в воду — до нее оставалось шесть или семь футов.
Два летчика воздушной линии, которые открыли эту бухту, назвали ее Акульей — не из-за ее формы, а из-за ее населения. В ней постоянно водилось множество крупных акул, которые заплывали сюда из Красного моря, гоняясь за косяками сельди и кефали, искавшими здесь убежища. Бен и прилетел-то сюда из-за акул, а теперь, когда попал в бухту, совсем забыл о мальчике и время от времени только давал ему распоряжения: помочь при разгрузке, закопать мешок с продуктами в мокрый песок, смачивать песок, поливая его морской водой, подавать инструменты и всякие мелочи, необходимые для акваланга и камер.
— А сюда кто-нибудь когда-нибудь заходит? — спросил его Дэви.
Бен был слишком занят, чтобы обращать внимание на то, что говорит мальчик, но все же, услышав вопрос, покачал головой:
— Никто! Никто не может сюда попасть иначе, как на легком самолете. Принеси мне два зеленых мешка, которые стоят в машине, и прикрывай голову от солнца. Не хватало еще, чтобы ты получил солнечный удар!
Больше вопросов Дэви не задавал. Когда он о чем-нибудь спрашивал отца, голос у него сразу становился угрюмым: он заранее ожидал резкого ответа. Теперь мальчик и не пытался продолжать разговор и молча выполнял, что ему приказывали. Он внимательно наблюдал за тем, как отец готовит свой акваланг и киноаппарат для подводных съемок, собираясь опуститься в прозрачную воду снимать акул.
— Смотри, не подходи к воде! — приказал отец.
Дэви ничего не ответил.
— Акулы непременно постараются откусить от тебя кусок, особенно если подымутся на поверхность, — не смей даже ступать в воду!
Дэви кивнул головой.