Нет невежества; есть знание .
Нет страсти; есть безмятежность .
Хаоса нет; есть гармония .
Смерти нет; есть Сила .
Он мысленно переворачивал слова, не вникая слишком глубоко в их значение. Он жаждал их ритма.
Да, очень хотелось . Это было слово. Он провел дни в смятении; это мягкое вихревое спокойствие было бальзамом.
На мгновение он смаковал это, затем обратил свои мысли к Ти Ксон Йиммону … и к Дарту Вейдеру. Когда он это сделал, его сосредоточенность дрожала, но мысли он сдерживал. Если ему предстояло использовать Силу, чтобы помочь ему найти лидера Хлыста, он должен быть устойчивым. Он представил себе голографические трассеры И-5 имперских кораблей, как если бы они плавали в варпе и нити энергий Силы вокруг него. Он потянулся внутрь и сквозь изображение, нащупывая темноту, которая будет следовать за Вейдером.
Через долю секунды он снова оказался в тусклом дымном коридоре Дальнего Рейнджера , лицом к лицу в маске с Темным Лордом.
«У меня есть еще кое-что, что мне нужно от тебя», - сказал Вейдер.
Джакс отшатнулся от реальности.
Это сказал Анакин Скайуокер .
Анакин забрал у него Ларанта - и Йиммона тоже. И больше. Более того, Джакс только начинал понимать.
Почему? Почему Темный Лорд играл с ним, как хищник со своей добычей? Какую возможную выгоду от этого получила Империя?
Ответ пришел в виде прозрения. Речь не шла об Империи или Императоре. Вейдер сам сказал это: он повиновался Императору по-своему . Дело было в выборе Вейдера , а не Палпатина.
Что сказал Цефалон? Выбор - потеря; нерешительность - это потеря .
Было ли это так же верно для Энакина Скайуокера, как и для Джакса Павана? Был ли момент, когда Темный Лорд мог вступить с ним в битву - возможно, убить или захватить его - и не упустил ли человек за маской эту возможность в момент своей нерешительности?
"Почему ты меня ненавидишь?" - пробормотал Джакс. "Что я сделал?"
Ответ пришел к нему так твердо, как если бы он был произнесен вслух: он выжил . Он пережил Приказ 66 и существует по сей день как напоминание о … о чем … о неудаче? Был ли Джакс просто тем, кто сбежал - или дело было не только в этом?
Когда он смотрит на меня … видит ли он, кем он мог быть?
Память Джакса дала ему поразительно яркий образ спарринга с Энакином в то время, когда он предполагал, что он и его друг могут когда-нибудь достичь статуса мастера-джедая. Во всяком случае, это было его целью, хотя его часто поражало тревожное чувство, что Анакин этим не доволен.
Он полез в маленький карман на поясе своей туники, в котором хранился пироний, который Анакин передал ему на попечение. Он блестел на его ладони - драгоценный камень размером с маленькое яйцо, переливающийся и потусторонний. Это была неизвестная величина, якобы источник невообразимой силы. Сила, которая - также якобы - должна была быть вызвана, если только кто-то знал секрет. И это, как убедили Джакса, было обнаружено на голокроне ситхов, который он получил от Ханинума Тика Ринанна. Голокрон, который когда-то пытался заполучить его отец, Лорн Паван.
Еще одна неизвестная величина. У Джакса все еще был голокрон, но он никогда не пытался получить доступ к содержащимся в нем знаниям. Голокроны ситхов были редкими, мощными и, как считалось, глубоко мешали Силе и соблазняли джедаев, которые общались с ними неподготовленными к атаке, которую мог бы нанести запас темных знаний на разум. Голокрон самим своим существованием создавал легкое возмущение в Силе - по крайней мере, Джакс мог чувствовать его тонкое притяжение, когда был рядом с ним - и он не хотел рисковать, пытаясь активировать его.
По правде говоря, он сомневался, что сейчас у него есть возможность сделать это. Его нарушенная концентрация делала его беспокойство по поводу артефакта ситхов неуместным.
Джакс взглянул на полку, на которой сидел миисай. Голокрон был спрятан в небольшой кладовой в задней стенке ниши, образовавшейся, когда полка выдвигалась из переборки. Иногда у него возникало искушение потерять и пироний, и голокрон, захоронив их где-нибудь, чтобы ему больше не приходилось думать ни о том, ни о другом, но он не сдержался. Мысль о том, что они попадут в руки Дарта Вейдера, была леденящей кровь. Поэтому он держал их под рукой, рассуждая, что когда-нибудь он найдет им законное применение.
Конечно, ни к одному из них не было прикреплено приятных воспоминаний. К тому времени, когда Анакин дал ему пироний - чтобы сохранить для него, - сказал он, - Джакс уже беспокоился о своем друге. Он вспомнил, как впервые увидел Энакина в момент гнева, излучающего усики самой черной ночи - шнуры тьмы, которые извивались вокруг него, напрягаясь наружу.