Капитан «Принцессы Алис» сообщил по телеграфу, что ему недостает угля и он не может прибыть вовремя на запланированное на утро место встречи. Более того, его паровые котлы требовалось тщательно проверить. С неохотой, но решительно, Мюллер отпустил пароход, который затем направился в нейтральные воды Филиппин. Позднее Военно-морской флот выскажет резкую критику в адpec капитана лайнера северо-германского отделения «Ллойда». В отличие от большинства капитанов торговых судов Германии в военное время, он ставил интересы судовладельцев выше интересов одинокого немецкого боевого корабля.
Его отношение было следом донаполеоновских времен, пока еще война не стала вопросом полного уничтожения. Тогда человек (возможно, в меньшей степени это относилось к фермеру, живущему на своей земле) был только наблюдателем, зрителем драмы, разыгрываемой теми, кто занимал в мире более высокое положение. Ему требовалось защищать свое имущество, оставаться дома и охранять сам дом, амбар и погреб. За исключением этого, он ждал результата, не вовлеченный и почти не заинтересованный происходящим. И если его король проигрывал сражение или даже войну, какая разница? Политика и войны считались делом королей. Простой человек стоял в стороне. Он не участвовал в процессе перехода политической власти. Он мог и должен был находиться в стороне от этого.
Даже хотя новая прусско-германская нация была создана через так называемые короткие войны 1864, 1866 и 1870 годов, Германия наслаждалась миром со времен Наполеона. Даже к 1914 году чувство, что война — это дело монархов, знати и армии, не умерло. Война продлится не дольше, чем до Рождества, писали газеты.
В таком случае неудивительно, что купцы и судоходные компании не воспринимали войну серьезно; неудивительно, что они не желали проявлять патриотический пыл и рвение. Война в верхнем эшелоне была раздражающим нарушением заокеанской торговли и судоходства. Бизнесменам нужно защищать себя, проверять, чтобы урон был минимальным. Коллективные обязательства, общее экономическое разрушение — гражданам никогда раньше не приходилось с этим сталкиваться. В таком случае неудивительно, что крупные судовладельцы давали своим капитанам указания заходить в нейтральные порты, охранять свой корабль и стоять на этом твердо. «Продайте груз, который может испортиться. Ничего не предпринимайте, пока не минует буря. И ради Бога, не проявляйте героизма», — вот что приказали судовладельцы.
Даже без недвусмысленных и детальных приказов, регулирующих поведение в военное время, судоходные компании могли полагаться на своих капитанов. Как представители судовладельца, они прекрасно знали, в чьих интересах ведут дела и на чьей стороне стоят. Патриотизм — это одно дело, избежать убытков компании — совсем другое. Первое было личным чувством, последнее — профессиональным, контрактным обязательством. Ганзейские дома всегда считали соглашения, контракты и обмен относящимися к священному царству, стоящему выше политики. И это всегда было так у «флота, который делает деньги», как торговый флот любил себя называть. Он полностью отличался от «проедающего налоги» Императорского Военно-морского флота. Идеи нации, императора, германской мощи — да, они приветствовались купцами в мирное время. Германская мощь должна обеспечить мир, потому что бизнес страдает во время войны.
Поэтому было ли на самом деле удивительным, что несколько капитанов торговых судов не поддерживали Военно-морской флот с энтузиазмом? Торговые суда уже конфисковывали и реквизировали. Казалось, что в результате всегда наносится урон, и никогда не найти виновных. «Серой судоходной компании», то есть Военно-морскому флоту, следует поискать в другом месте, когда он ведет войну. Многие уважающие себя офицеры торгового флота с международным опытом, повидавшие виды моряки, капитаны и лоцманы, страдали от насмешек нахальных офицеров Военно-морского флота. От такого снобизма возникали конфликты. В любом случае кто зарабатывает деньги для этого дорогого Военно-морского флота?
Однако любопытно, что летом 1914 года приливная волна патриотизма прокатилась по трезвомыслящим и находчивым бизнесменами. В целом и несмотря на различия, Императорский Военно-морской флот не мог жаловаться на недостаток помощи от торгового флота. Просьбы о поддержке в строительстве военных баз за океаном были во всех случаях удовлетворены. Преданность бороздящих море коллег из Военно-морского флота оказалась заразительной. Когда капитан или казначей выражал другие чувства, его мнение обычно помогали изменить эмоции экипажа. Но не всегда, как мы видели на примере необычного опыта «Эмдена», когда он встретился с «Принцессой Алис».
Сегодня злость офицеров «Эмдена» из-за поведения «Принцессы Алис» легко понять, как и позицию капитана и казначея. Никто в то время не осознавал, что пришла новая эра, эра блокад, коллективного реквизирования и эмбарго, всеобщего разрушения экономики, и что в конце концов вместе с нацией и простой гражданин, купец и судовладелец могут потерять все. Это было развитие событий, которое не мог предвидеть никто.
21 августа 1914 года
Около 16:00 вдали показались два облака дыма. Вскоре на горизонте появились большой пароход и очень маленький боевой корабль. Это был старый крейсер «Гейер», который сопровождало судно-угольщик «Бохум». Последнее нависало над крейсером и моряки «Эмдена» смеялись при виде зрелища когда-то великого корабля под каблуком у парохода. Они почувствовали себя обеспеченными боевой мощью, несравненно превосходящей мощь хрупкого старого боевого корабля. Хотя его батарея не впечатляла, высокая скорость «Эмдена» в двадцать четыре узла превышала скорость большинства торговых кораблей, которые он мог встретить в Индийском океане. Она также превосходила скорость некоторых крейсеров противника большего размера и позволит ему уйти от них. «Гейер» с устаревшими орудиями и торпедами и скоростью только в двенадцать узлов, несомненно, станет жертвой лютого вражеского боевого корабля, который встретит. При охоте на суда противника старому крейсеру придется только стоять в сторонке и скрипеть зубами, когда его дичь будет уходить с презрительным смехом. В мирное время командование такими небольшими, старыми, но уютными судами, которые несли службу, приписанные к африканским базам и базам Южных морей, было очень желанным, в военное время оно считалось самым неблагодарным.
По мере того, как расстояние между двумя немецкими боевыми кораблями уменьшалось, другие суда остановились. Шлюпка с «Гейера» перевезла шкипера, капитан-лейтенанта Грассхоффа, и его адъютанта на «Эмден» для совещания. В начале войны «Гейер» стоял на якоре в Сингапуре. Он направлялся из Восточной Африки в Южные моря, чтобы сменить старый крейсер «Кондор», которому по графику предстояло идти домой. При первом слухе о войне «Гейер» и «Бохум» покинули гавань.
«Гейер» очень радовался встрече, но радость вскоре закончилась. Мюллер сообщил Грассхоффу последние новости и передал приказы эскадры, затем командир корабля с адъютантом ушли. Вскоре суда опять пришли в движение. Расходясь, оба экипажа обменялись сердечными пожеланиями спокойного и счастливого плавания.
В то время как «Эмден» шел в сторону Молуккских островов, «Гейер» исчез в направлении Ангаура. Мюллеру теперь было вдвойне грустно, что «Принцесса Алис» находится вне пределов досягаемости. Как легко «Гейер» мог бы переделать ее под вспомогательный крейсер! Да, торговый лайнер делает только четырнадцать узлов, но это значительно больше, чем скорость старого крейсера, механизмы и котлы которого больше не отличались прочностью и исправностью. Даже «Принц Эйтель Фридрих» не делал больше пятнадцати узлов. Несмотря на то, что «Гейер» сильно устарел, старое судно действовало благородно, пока поломки механизмов и котла не привели к его интернированию в нейтральном Гонолулу. Американский Военно-морской флот реквизировал судно в 1917 году и перестроил его, назвав «Карл Шурц». Корабль был потерян 21 июня 1918 года недалеко от Атлантического побережья.