— Нет, плохо.
Я тут же покинул его. Вскоре он подошел ко мне и сказал:
— Спасибо на добром слове, но я не удовлетворен. Нам следовало добиться большего. Вам сопутствовала удача, так как вся моя система управления судном была разрушена в самом начале.
Когда все шлюпки отчалили, я прошелся по вражескому судну. Я не могу описать свой ужас. Кроме носа, который от края мостика до кормы казался нетронутым, все представляло собой жуткую, покореженную гору хлама. Немецкий врач попросил меня сигнализировать «Сиднею», чтобы прислали морфия, поэтому я пошел на корму и не возвращался на нос немецкого корабля.
Немцы были тронуты и очень благодарны, узнав, что по приказу командира по прибытии в Коломбо не будет никаких приветствий и других знаков празднования победы. В любом случае никто их и не хотел, в виду длинных рядов тяжелораненых на палубе в кормовой части.
Командир корабля фон Мюллер — это благородный, выдающийся и удивительный человек.
В Коломбо мы передали всех раненых, как англичан, так и немцев. Подсчитав количество спасенных нами, 150 человек, мы определили потери немцев. Мы знали количество тех, кто высадился на острове и убежал, количество членов абордажной команды на угольщике. Немецкий корабль потерял по крайней мере 180 человек; 20 были тяжело ранены и примерно такое же количество получили легкие ранения.
Позднее я разговаривал с несколькими немецкими офицерами. В первый день на борту нашего корабля один из них сказал:
— Вы стреляли по нашему белому флагу.
Я тут же занялся этим вопросом. Но затем немецкий лейтенант торпедного отсека и судовой механик твердо заявили, что нет, по белому флагу никто не стрелял. Даже после этого офицеры «Сиднея» не могли оставить этот вопрос. Один из нас отправился к командиру корабля. Мы также получили заверения командира «Эмдена» фон Мюллера, что этого не произошло, и он намерен встретиться со своими офицерами и разобраться с данным вопросом.
До того, как командир фон Мюллер покинул наш корабль в Коломбо, он пришел на палубу кормовой части и поблагодарил меня за спасение и внимательное отношение к раненым. Он пожал мне руку и отдал честь. Это было и благородно, и вежливо. Энсин принц Гогенцоллерн также показал себя джентльменом во время этого плавания. Мы оба согласились, что наш долг убирать друг друга с театра военных действий, но в этом нет ничего мстительного или личного».
Как «Сидней» смог захватить «Эмден» врасплох? Попал ли немецкий крейсер в хорошо подготовленный капкан? Нет, его карьеру закончило совпадение. Все получилось бы по-другому, если бы у Мюллера имелась информация, что за несколько часов до его операции против Кокосовых островов первая группа австралийского эскорта, сопровождающего суда, которые перевозят войска за океан, идет вдоль этих островов, и что флотилия все еще находится поблизости, направляясь на Средний Восток. Командир фон Мюллер объяснил на борту «Сиднея», что он бы атаковал транспорт в ночное время.
К. В. Стивене из Австралийского Военно-морского флота, который наблюдал за действиями на борту «Мельбурна», вспоминает, как создавалась флотилия и как получилось, что она проходила так близко к району действия «Эмдена»:
«3 августа 1914 года австралийское правительство выступило с предложением Уайтхоллу[22] собрать контингент из двадцати тысяч человек для службы за морем. Им следовало найти способ транспортировать большую группу солдат и обеспечить сопровождение. В конце концов могучая Восточно-Азиатская эскадра графа Шпее все еще находилась в Тихом океане.
Правительство Новой Зеландии также предложило контингент, но беспокоилось о безопасности экспедиционных войск, поскольку немецкая Восточно-Азиатская эскадра показалась у островов Самоа 14 сентября. Было много колебаний относительно сбора транспортных судов в городе Олбани.
После долгих переговоров между австралийским и новозеландским правительством и в Военно-морском министерстве Великобритании, группа сопровождения окончательно сформировалась в Олбани 27 октября. Небольшой конвой из Новой Зеландии присоединился 28 октября.
Никто на крейсере «Мельбурн» не сможет забыть величественную картину, когда новозеландский транспорт из десяти кораблей в двух дивизионах присоединился к австралийскому конвою. Они все были покрашены в серый военный цвет, лучшие корабли на австралийском побережье. Все находились под командованием морских офицеров из резерва. Корабли, назначенные в группу сопровождения, были лучшими в этих водах, от «Еврипида», водоизмещением 15000 тонн, с 2340 людьми на борту, до небольшой «Салданхи», водоизмещением 4600 тонн, на которой находилось только 50 солдат и 200 лошадей. Их диапазон скоростей варьировался так же, как и их размеры, от восемнадцати узлов крупных лайнеров до десяти с половиной старого «Сазерна».
1 ноября 1914 года эта большая и впечатляющая группа судов покинула Австралию. Она включала тридцать восемь кораблей и перевозила более двадцати восьми тысяч офицеров и солдат, это была наиболее массированная группа, когда-либо собиравшаяся в анналах британской военно-морской истории. Корабли, которые когда-то были раскиданы по всему земному шару, собрались вместе, желтые трубы «Ориент Лайн», знаменитые голубые «Альфред Холт Лайн», «Шайэз», лайнеры «Уайт Стар», «Р&О», корабли «Клан Лайн». Среди других разнообразно окрашенных труб можно было увидеть темно-серые сопровождающих боевых кораблей. Командующий, капитан А. Г. Смит из Королевского ВМФ, находился на борту «Орвието» и определял курс и скорость. Скорость устанавливалась в соответствии с самой высокой скоростью самого медленного корабля, а именно бедного старого «Сазерна».
Точный курс флотилии держался в абсолютной тайне, путь объявлялся в открытом море, на совещании с командующим на броненосце «Минотавр». Во время выхода из Олбани вся почта и телеграммы придерживались. Не просочилось ни одного слова о предстоящем плавании.
Командир немецкого крейсера «Эмден» в дальнейшем объявил, что если бы знал о конвое, то совершил бы ночную атаку. Это было проще сказать, чем сделать, потому что у нас имелись четкие приказы относительно атаки корабля противника.
Конвой шел тремя группами. Первую или среднюю часть вел «Орвието». Вторую, левую колонну, возглавлял «Уилтшир», а третью, правую, «Еврипид». Новозеландские корабли следовали за кормой двумя эскадрами. Первым шел «Маунганул», затем «Арава». Силы сопровождения были организованы следующим образом: в пяти морских милях перед центральной группой шел броненосец «Минотавр» с командующим конвоем капитаном Е. Б. Киддлом из Королевского ВМФ. В четырех милях по правому борту шел японский броненосец «Ибуки» и, в четырех милях по левому, австралийский легкий крейсер «Сидней». Оба крейсера — с траверза ведущих транспортных кораблей. Легкий крейсер «Мельбурн» располагался в пяти морских милях за средней эскадрой. Поскольку транспортная колонна растянулась на семь морских миль в длину, было более практично держать «Мельбурн» в пяти милях за конвоем. Во время первых дней пути, к рассвету порядок построения нарушался и суда оказывались и вдоль нас, и позади, даже хотя предполагалось, что «Мельбурн» пойдет в хвосте конвоя.
Можно представить напряжение командиров кораблей и офицеров на вахте, которые в черноте ночи должны были зависеть только от хвостового огня предыдущего корабля. Изменения в скорости и положении проносились по всей колонне подобно набегающей волне. Иногда замедляя, иногда убыстряя ход, лоцманы могли лишь надеяться, что те, кто позади них, отреагируют на изменения тем же образом. При первом луче света было забавно наблюдать, как все несутся на старые места, никто не хотел выслушивать упреки от командующего конвоем. Можно было видеть улучшения после опыта нескольких дней: суда в конце концов удерживали свои позиции, это был пример высокой точности судовождения, продемонстрированного капитанами, экипажами на палубах и личным составом машинных отделений. Большая группа шла рядом, эскадры находились не более, чем в одной морской миле друг от друга. Расстояние между отдельными кораблями составляло не больше четырех кабельтовых, шестисот футов.
22
Уайтхолл — английское правительство; от названия улицы в Лондоне, на которой расположены правительственные учреждения.