Носила она изумруд на шее,
Один из трех братьев его унес".
И Калли отправился к смелым ворам,
Мечом пригрозил им: "А ну-ка, голь,
Возьмите девицу, отдайте мне камень,
Которым гордился бы даже король".
-- Начинается лучшая часть, -- прошептал Калли Шмендрику. Обхватив себя руками, он прыгал на месте.
Три молнии -- трое мечей сверкнули,
Плащи долой -- бой, как чайник, кипит,
"Ни камня, ни девы, -- им крикнул Калли, -
Клянусь собой, вам не получить!"
И он их гнал, и мечи сверкали,
И он их гнал, как овец...
-- Как овец, -- выдохнул Калли. Забыв про колкости Молли и смешки своих людей при исполнении последующих семнадцати куплетов, он раскачивался, мычал под нос и парировал рукой удары трех мечей. Наконец, баллада завершилась, и Шмендрик громко и честно зааплодировал, восхищаясь техникой правой руки Вилли Джентля.
-- Я называю это щипком Аллана-э-Дейла... -- ответил менестрель.
Он хотел продолжить, но Калли перебил: -- Вилли, хорошо, малыш, а теперь сыграй остальные. -- Сияя, он следил за выражением лица Шменд-рика, которое, как тот надеялся, выражало смесь удовольствия и изумления. -- Я говорил, что обо мне сложено много песен. Точнее, их тридцать одна, хотя до настоящего времени в собрание Чайльда они не попали, -- тут его глаза внезапно расширились и он схватил волшебника за плечи. -Послушайте, а вы не мистер Чайльд собственной персоной, а? -спросил Калли. -- Он часто выезжает переодетым на поиски баллад. Шмендрик покачал головой: -- Нет, мне очень жаль, поверьте, нет. Капитан вздохнул и отпустил его. -- Ничего, -пробормотал он, -- конечно, ведь так хочется, чтобы собирали, подтверждали достоверность, искали разницу между вариантами, даже, даже чтобы сомневались в подлинности... Ну-ну, ничего. Вилли, дорогой, спой остальные песни. Когда-нибудь тебя будут записывать в полевых условиях, и тебе это понадобится...
Ворча, разбойники стали расходиться, кто-то наподдал по камню. Из безопасной тени раздался грубый голос:
-- Не, Вилли, лучше спой нам настоящую песню. Что-нибудь про Робин Гуда.
-- Кто сказал это? -- Калли поворачивался из стороны в сторону, и меч его позвякивал в ножнах. Лицо его сразу стало бледным, усталым и выжатым как лимон.
-- Я, -- ответила до того молчавшая Молли. -- Дражайший капитан, люди устали от баллад о твоей храбрости. Даже если ты пишешь их сам. Калли вздрогнул и искоса глянул на Шмендрика. -Но они все-таки могут считаться народными песнями, правда, мистер Чайльд? -- спросил он тихим обеспокоенным голосом. -Все-таки...
-- Я не мистер Чайльд, -- ответил Шмендрик. -- Поверьте...
-- По-моему, описание эпических событий не следует доверять людям. Они все переврут.
Вперед с опаской вышел стареющий разбойник в потертом вельвете:
-- Капитан, если нам нужны народные песни -- а я полагаю, они нужны, -- то это должны быть правдивые песни о настоящих разбойниках, а не о нашей лживой жизни. Не в обиду будь сказано, капитан, мы в самом деле не чересчур веселы...
-- Я весел двадцать четыре часа в сутки, Дик Фантазер, -холодно перебил Калли. -- Это -- факт.
-- ...И мы не отбираем у богатых и не отдаем бедным, -заторопился Дик Фантазер. -- Мы берем у бедных, потому что они не могут от нас отбиться, а богатые берут у нас, потому что в любую минуту могут стереть нас в порошок. Мы не грабим на дороге жирного жадного мэра, мы каждый месяц откупаемся от него, чтобы он оставил нас в покое. И мы никогда не похищаем гордых епископов и не держим их пленниками в лесу, развлекая пирами и праздниками, потому что Молли неважно готовит и к тому же едва ли мы составим интересную компанию для епископа. Когда переодетыми мы отправляемся на ярмарку, то никогда не выигрываем ни в состязаниях стрелков, ни в бою на дубинах. Разве только горожане похвалят -- скажут: тебя и не узнать.
-- Однажды я послала на конкурс гобелен, -- припомнила Молли. -- Он оказался четвертым, нет -- пятым. "Рыцарь на страже"... В том году все вышивали рыцарей на страже. -- Тут она принялась тереть глаза костяшками пальцев. -- Черт бы тебя побрал, Калли.
-- Что, что?! -- возмущенно завопил тот. -- Это я виноват, что твоя работа оказалась никудышной? Да как только ты заполучила меня, ты сразу забросила все занятия. Ты больше не вышиваешь и не поешь, за все эти годы ты не разрисовала ни одной рукописи. А что сталось с виолой да гамба, которую я добыл для тебя? -- Он повернулся к Шмендрику. -- Она просто морально опустилась, прямо как законная жена. Волшебник едва заметно кивнул и отвел глаза. Конечно было бы неплохо бороться за справедливость и за гражданские права,-- продолжил Дик Фантазер,--скажу прямо, по характеру я не рыцарь, у одного -один характер, у другого -- другой, но тогда нам надо петь песни о тех, кто носит линкольнширское зеленое сукно и помогает угнетенным. Вместо этого, Калли, мы их грабим, и эти песни просто ставят нас в двусмысленное положение, только и всего, в этом-то и суть.
Капитан Калли сложил руки на груди, игнорируя одобрительное ворчание разбойников: --Пой, Вилли!
-- Не буду, -- тот даже не поднес руки к лютне. -- ...И ты никогда не дрался с моими братьями из-за камня, Калли. Ты написал им письмо, но даже не подписал его...
Калли потянулся к поясу, и, как будто кто-то дунул на раскаленные угли, в руках у людей засверкали лезвия ножей. Тут, принужденно улыбаясь, вперед опять выступил Шмендрик:
-- Я могу предложить всем другое занятие, -- начал он. -Почему бы вам не разрешить своему гостю развеселить вас и тем заплатить за ночлег. Я не умею петь или играть на музыкальных инструментах, однако у меня есть кое-какие достоинства, подобных которым вы могли и не видеть. Джек Трезвон мгновенно согласился: -- Послушай, Калли, волшебник для ребят -- это такая редкость.
Молли Отрава отпустила что-то свирепое по адресу волшебников вообще, но разбойники восторженно завопили. Единственным, кто колебался, оказался сам Калли, все еще пытавшийся печально протестовать:
-- Да, но песни... Мистер Чайльд должен услышать песни...
-- Непременно, -- заверил его Шмендрик, -- но попозже.
Калли просветлел и скомандовал своим людям расступиться и освободить место. Развалившись или присев на корточки в тени, с ухмылкой наблюдали они за ерундой, которой Шмендрик развлекал публику в "Полночном карнавале" Это была пустяковая магия, и он думал, что для такой публики, как шайка Калли, этого достаточно.