Однажды подгоняемый ветром мотылек сел на кончик ее рога. На его темных бархатных крыльях блестели золотые пятнышки, он был легок, как лепесток. Приплясывая, он отсалютовал ей изогнутыми усиками: "Приветствую, я странник и игрок". Впервые за все время странствий Она рассмеялась. -- Мотылек, почему ты летаешь в такой ветер? -- спросила Она. -- Ты простудишься и умрешь раньше времени.
-- Смерть забирает у мужа то, что он хотел бы удержать, -ответил мотылек, -- и оставляет то, что он охотно бы потерял. Дуй, ветер, дуй, пусть лопнут щеки. Я грею руки у пламени бытия, и это меня утешает. -- Он темнел на кончике ее рога, как кусочек сумерек.
-- Ты знаешь меня, мотылек? -- с надеждой спросила Она, и он ответил:
-- Прекрасно -- ты торгуешь рыбой. Ты все что угодно, ты мой солнечный свет, ты стара, седа и сонлива, ты моя кислолицая чахоточная Мэри Джейн. -
Он остановился и, трепеща крылышками на ветру, добавил: -Твое имя -- это золотой колокольчик, подвешенный в моем сердце. Я разорвался бы на части, чтобы хоть однажды назвать тебя по имени.
-- Ну, скажи его, -- просила Она. -- Если ты знаешь мое имя, скажи мне.
-- Румпельстилтскин, -- радостно провозгласил мотылек. -Попалась! Ты не получишь медали! Поблескивая, он плясал на ее роге, подпевая себе: -- Придешь ли домой ты, Билл Бейли, придешь ли ты домой, куда однажды не смог ты вернуться? Гнись пониже, Уинсоки, и лови с небес звезду. Грязь лежит себе тишком, кровь зовет, бушует, бродит, потому-то смельчаком я зовусь в своем приходе. -- В белом сиянии рога глаза его светились красными огоньками.
Она вздохнула и, удивленная и разочарованная, побрела дальше. Все правильно, подумала Она. Разве мотылек может ее знать? Это барды и менестрели -- все-то у них стихи да песни, что свои, что чужие... Душа-то у них добрая, а вот пути кривые. И почему у них должен быть прямой характер, ведь они так рано умирают...
Мотылек важно разгуливал перед ее глазами и распевал:
-- Раз, два, три, о'лиари. Нет, о утешение бренной плоти, не пойду я по уединенной дороге. Что за ужасные минуты считает тот, кто в детство впал, но сомневается. Блаженство, поспеши и приведи рой яростных фантазий, откуда я повелеваю и который назначен на продажу по договорным летним ценам, в течение трех дней он будет продаваться. Я люблю тебя, я люблю тебя; о ужас, ужас, прочь, ведьма, прочь, хромать плохое выбрала ты место, о ива, ива, ива. -- Его голос серебром звенел в ее голове.
Он путешествовал с ней до конца дня, но когда солнце садилось и розовые рыбки заполнили небосвод, он взлетел с ее рога в воздух и вежливо сказал:
-- Простите, я боюсь опоздать на поезд. -- Сквозь его бархатные с тонкими черными жилками крылья Она могла видеть облака.
-- Прощай, -- сказала Она, -- надеюсь, ты услышишь еще много песен.
С мотыльками, знала Она, лучше было прощаться именно так, но вместо того, чтобы улететь, он поднялся над ее головой в голубом вечернем воздухе, слегка волнуясь и потеряв удаль. -Лети, -- велела Она. -- Уже очень холодно. Но мотылек медлил, что-то бормоча: -- Они ездят на конях, которых вы называете Македонскими, -- рассеянно провозгласил он нараспев и тут же ясно, четко произнес: -- Единорог по-старофранцузски -unicorne, по-латыни -- unicornis, дословно означает "однорогий": unus -- один, corne -- рог. Сказочное животное, напоминающее лошадь с одним рогом. О, я -- кок и капитан из команды брига "Нэнси". Кто-нибудь здесь видел Келли? -- Он весело важничал в воздухе, и первые светлячки с удивлением и сомнением мерцали вокруг него.
Она настолько удивилась и обрадовалась, услышав, наконец, свое имя, что пропустила мимо ушей слова о лошадях.
-- Ты знаешь меня! -- в восторге закричала Она, и дуновение ее слов унесло мотылька на двадцать футов в сторону. Когда он с трудом опять добрался до нее, она попросила: -Мотылек, если ты действительно знаешь меня, скажи мне, видел ли ты таких, как я, скажи, куда мне идти, чтобы найти их? Куда они делись?
-- Мотылек, мотылек, где спрячусь я? -- запел он в сумерках. -- Сейчас появится влюбленный и горестный дурак. Дай бог, чтобы моя любовь была в моих объятиях, а я бы с ней в своей постельке. -- Он опять опустился на ее рог, и Она почувствовала, что мотылек дрожит.
-- Пожалуйста, -- сказала Она, -- я только хочу знать, есть ли на свете еще единороги. Мотылек, скажи мне, что есть, я поверю тебе и вернусь в свой лес. Я обещала скоро вернуться, а брожу уже так долго. -- Через лунные горы, -- начал он, -долиной тени, смело, смело ступай. -- Тут он остановился и странным голосом произнес: -- Нет, нет, не слушай меня. Послушай, ты можешь найти свой народ, если будешь храброй. Давным-давно прошли они по дорогам, и Красный Бык бежал за ними по пятам. Пусть ничто тебя не пугает, но и не чувствуй себя в полной безопасности. -- Его крылья касались кожи единорога. -Красный Бык? -- спросила Она. -- Кто это? Мотылек запел:
-- За мной, за мной, за мной, за мной, за мной. -- Но затем резко замотал головкой и сообщил: -- Величествен бык -первенец его, и рога быка, как у дикого тура. Ими он отбросит все народы за край земли. Слушай, слушай, слушай скорее.
-- Я слушаю! -- вскричала она. -- Где же мой народ и кто такой Красный Бык? Подлетев поближе к ее уху, он расхохотался. -- В кошмарах я ползаю по земле во мгле, -- запел он. -Собачки Трей, Бланч и Су лают на меня, они, как маленькие змеи, шипят на меня, бродяги приходят в город. И наконец ударили в колокола.
Какое-то мгновение он еще плясал перед нею во мгле, а потом упорхнул в фиолетовую тень у обочины, демонстративно распевая:
-- Это ты или я мотылек! Рука в руке, рука в руке... -- В последний раз он мелькнул меж деревьями, но он ли это был... Глаза могли обмануть ее, ведь ночь уже была полна крылатых.
"По крайней мере он узнал меня, -- грустно подумала Она. -- Это все-таки что-то значит. Нет, -- тут же возразила Она себе, -- ничего это не значит, кроме того, что кто-то однажды сочинил песню или стихи о единорогах. Но Красный Бык... Что он имел в виду? Другую песню?"
Она медленно шла вперед, вокруг нее смыкалась ночь. Низкое небо было почти угольно-черным, кроме желто-серебряного пятна там, где за толстыми облаками шествовала луна. И она тихо запела песню, которую давным-давно слышала от молодой девушки в своем лесу: