— Я… я не уверена, — сказала я наконец.
На лбу Феникса появились морщинки беспокойства.
— Тебе больно?
— Не очень.
— Не ври, — проворчал Атлас.
Я слегка нахмурилась.
— Все не так уж плохо.
Я оглядела себя. Очевидно, в какой-то момент меня переодели. На мне была пижамная рубашка из тончайшего шелка, застегнутая на все пуговицы.
— Я в порядке?
Кай нежно сжал мое бедро.
— Ты выздоровела. Но ремонт требовался серьезный. Тебе придется отдохнуть несколько дней.
У меня дрожали руки, когда я расстегнула две верхние пуговицы на рубашке. Когда я это сделала, у меня перехватило дыхание. На груди появилась паутинка трещин. Серебристые молнии с тонкими линиями исходили из того места, куда попала пуля.
Мой взгляд метнулся к каждому из них.
— Как?
Они обменялись взглядами.
— Как? — надавила я.
Ривен выпрямился на кровати, и часть его маски вернулась на место.
— Ты видела, кто в тебя стрелял?
— Нет. Там было темно, и они были в капюшонах. По-моему, голос был мужской. — Я напряглась, чтобы снова услышать его в своем сознании, но, похоже, не смогла уловить. — Я не могу быть уверена.
— Что они сказали? — надавил Ривен.
Дрожь пробежала по телу.
Феникс пристально посмотрел на Ривена.
— Достаточно. Аура слишком много пережила, чтобы устраивать допрос прямо сейчас.
Ривен бросил на него свирепый взгляд.
— Нам нужно знать, с чем мы столкнулись, если мы надеемся, что справимся с этим.
— Здесь мы в безопасности. У нас есть время, — парировал Феникс.
— Мы не собираемся и дальше держать королей на расстоянии. Они хотят получить ответы.
— Стоп! — Я не могла вынести ссоры. Не из-за себя.
Атлас уткнулся носом мне в шею, пытаясь успокоить.
— Все в порядке. Они оба обеспокоены. Просто иногда они показывают это идиотскими способами.
Я с трудом сглотнула, чувствуя боль в груди. Я ощутила тот же призрачный пульс, будто из моей груди вырвались нити энергии.
— Они сказали, что я никогда не доживу до правления.
В комнате воцарилась тишина.
Кай крепче сжал мое бедро, будто, если он не будет держать меня, я могу исчезнуть у него на глазах.
— Один из убийц Сети.
— Так и должно быть, — пробормотал Феникс.
— Я думал, они в основном залегли на дно, — возразил Атлас.
Кай покачал головой.
— Не все из них. Все еще слышно о том, что время от времени убивают тех, у кого в роду были эфиры.
Атлас заскрежетал зубами.
— Я думал, это бабушкины сказки.
— Нет. — Ривен уставился в одну точку на стене, будто наблюдал за чем-то, чего мы не могли видеть. — Есть те, кто все еще верит, что эфиры представляют угрозу. Кто готов на все, чтобы контролировать их или покончить с ними полностью.
Феникс прищурился, глядя на Ривена.
— Что ты знаешь?
Ривен резко повернул голову в его сторону.
— Я внимательно слушаю. Я наблюдаю и слушаю. Шепот никогда не прекращался.
Я крепче сжала пальцами одеяло.
— Итак, вы хотите сказать, что сеть наемных убийц хочет меня убить?
Никто не произнес ни слова. Вот мне и ответ.
Боль в груди смешалась с паникой. Это создало ритм стаккато, который сжимал и перекручивал меня. Мое дыхание участилось.
— Она в панике, — тихо сказал Атлас.
Феникс в мгновение ока оказался передо мной, его мозолистые руки обхватили мое лицо.
— Мы не допустим, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Больше никогда.
Паника только усилилась. Потому что, если убийцы придут за мной, а Феникс, Кай и Атлас встанут у них на пути? Я покачала головой, и каждое движение отдавалось болью в груди.
— Вы не можете.
Дымчатые тени закружились вокруг Феникса.
— Я могу и сделаю.
— Я не буду причиной того, что ты будешь в опасности. Я вернусь в мир людей. Я спрячусь там. — Просто произнести эти слова было больнее, чем что-либо еще, что я испытывала с тех пор, как в меня стреляли. Я не хотела оставлять этих людей. Даже Ривена, который в данный момент смотрел на меня так, словно я насыпала ему в кофе соль вместо сахара.
Они все стали что-то значить для меня. Больше, чем я хотела бы признать в этот момент. Некий смысл, который действительно разорвет все в клочья у меня в груди, когда я уйду.
Пальцы Кая массировали мое бедро, разминая напряженные мышцы.
— Щеночек, за нами охотились убийцы с самого рождения. В этом нет ничего нового.