Гайя невольно пощупала значок Авиахима на груди и посмотрела на узелок с противогазовой маской.
— «Химическая война не требует тяжелых неуклюжих пушек, — продолжала читать она. — Пушка химической войны — это самолет. С аэропланов враг может забросать всю вражескую территорию ядовитыми бомбами и, сам не потеряв ни одного человека, уничтожить за несколько дней население крупнейшей страны…»
Гайю охватил ужас:
— Америка — газ, Франция — аэропланы, Англия — флот. А мы? У нашего воздухофлота совсем мало аэропланов…
И вдруг сердце ее упало. Затаив дыхание и застыв, она стала прислушиваться.
Ее слух уловил какое-то необычное гудение. Это не был звук двигателя авто или какой-либо сельскохозяйственной машины. Так гудит аэромотор. Сомнений не было — приближался самолет.
«Неужели началось?» — мелькнула мысль.
И, забыв о противогазе, она поспешила на улицу.
На улице, переговариваясь и задрав головы, стояли люди и следили за стальной птицей. Она снижалась, планируя. На крыльях птицы видны были красные звезды.
Гайя облегченно вздохнула и нервно засмеялась.
«Ну и трусиха же я, хоть и коммунарка», — упрекнула она себя.
Аэроплан сел.
Из-под маски выглянуло знакомое лицо.
— Владарад! — обрадовалась Гайя и бросилась к нему. — О, как ты меня напугал, — уже смеясь, она пожала ему руку.
— А я за тобой, — торопливо поздоровался он. — Скорее летим!
— Куда? Куда летим? — удивленно и растерянно спрашивала Гайя, пока Владарад надевал на нее маску и кожанку. — Что ты делаешь?
— Потом, в дороге расскажу, — наскоро бросил Владарад, усаживая ее в кабинку.
— Я не могу, я с пионерами, — запротестовала Гайя.
Но пропеллер уже загудел, и изумленная Гайя вознеслась над крышей дома, где остались ее книги по химической защите и противогаз.
Скоро белые здания запорожских коммун были уже далеко позади.
Впереди же было больше часа свободного времени, — невыносимо долгого ожидания в отгороженной от земли и неба аэрокабинке. О разговорах с Владарадом нечего было и думать — он управлял мотором, и Гайе оставалось лишь смотреть на его согнутую над рулем спину.
Ей быстро надоело любоваться оригинальным пейзажем — округлой шахматной доской возделанных нив, перемежавшихся муравейниками городов и городков. От нечего делать Гайя снова взялась за свою брошюру. Необычная обстановка воздушного путешествия, конечно, мало располагала к вдумчивому чтению: аэроплан ритмично покачивался, навевая то сон, то истому; назойливое гудение мотора в ушах пронизывало сознание и раздражающе отвлекало внимание; перед глазами постоянно и надоедливо мерцали сквозь стеклянный пол широкие прямоугольники полей и просторные луга. Но драгоценное время терять было нельзя, и Гайя, плотно натянув на голову ушанку и откинувшись к стенке, старательно погрузилась в чтение.
Она добросовестно дочитала раздел о первых мерах медицинской помощи, защите от отравления и нейтрализации газов и перешла к главе, посвященной развитию вражеской военной техники.
И невольно ее охватил ужас… Не одни лишь газы — чудовищные, страшные, непобедимые газы — выставлял буржуазный мир против своего заклятого врага, пролетарского государства. Снаряды огромных дальнобойных пушек обращали в руины прекрасные города и несли смерть десяткам и сотням тысяч беззащитных людей. У врага были модернизированные, усовершенствованные пулеметы: из такого пулемета один человек, спрятавшись за безопасную броню, мог уничтожить тысячи солдат, пронзая самые прочные броневые покрытия своими стремительными ультра-закаленными пулями. Враг вооружился электрическими установками дальнего действия, бросавшими конденсированную энергию через радиоволны на неограниченное расстояние и убивавшими каждого безрассудного, который прикасался к любому металлическому предмету. Он снабдил свои бронемашины радиопрожекторами, чьи незаметные даже ночью лучи проходили сквозь любые заслоны и жгли, уничтожали, взрывали все живое и неживое: людей, камни, птиц, саму землю…
Гайя стыла и мертвела от страха… Аэроплан равнодушно скользил над полями, ловко уклоняясь от встречных ветров, воздушных течений и ям. Далеко внизу заблестела зеленоватая полоса: это мирно катил свои воды старик Днепр. Над рекой висело облако дымки, далеко расстилая свой покров, окутывавший берегва и прибрежные просторы.