Двое суток непрерывного полета окончательно истощили их силы. Голодные, больные, замерзшие, изнервничавшиеся, они лишь большим напряжением воли заставляли себя продолжать полет, не останавливаясь на отдых и не сбавляя скорости.
Военный застрелил профессора.
Ридинг, до крови закусив губы, смотрел все время прямо перед собой на регуляторы, стараясь, чтобы стрелка не падала ниже 12.000 метров высоты и держа скорость в 500 километров в час. Изредка он опасливо поглядывал на баки с бензином. Количество бензина ежеминутно уменьшалось, и теперь он плескался только на дне.
Еще час-два, — и баки опустеют.
Чем ближе они подлетали к границе, тем больше самолетов попадалось по пути. Враги стаями летели над польской территорией, направляясь в одну сторону — в СССР.
Аэропланы держались низко над землей, и товарищи могли следить за ними сверху.
Владимир внимательно разглядывал с высоты польские земли. Свист ветра и гудение пропеллера не позволяли разговаривать. Три дня путники молчали, только иногда обмениваясь возгласами. Но сейчас Владимир не вытерпел и, забыв, что половина его слов потеряется в свисте ветра, начал делиться с Ридингом своими наблюдениями:
— Все империалистические вооруженные силы собрались на территории Польши! — крикнул он ему в ухо. — Кишат, как в муравейнике. Взгляните на эти облака аэропланов, посмотрите на дороги, — по ним бесконечно тянутся войска и обозы. Помимо всех прочих преимуществ, у империалистической армии имеется еще один огромный плюс. Для того, чтобы добраться до ее тыла, воздушный флот сов-республик должен пересечь всю Европу. Это не позволяет нам оперировать в тылу империалистов. Зато враги, взлетев с территории Польши, могут углубиться в наши тылы на тысячу верст и, не возвращаясь, целые сутки делать свое дело. Мы же можем атаковать только польские окраины. В лучшем случае мы уничтожим Польшу. Но они…
Ридинг перебил Владимира. Он повернулся к нему, и Владимир увидел, что глаза механика радостно заблестели.
— Эсэсерия! — крикнул он Владимиру, указывая рукой на что-то впереди.
Владимир посмотрел в этом же направлении, но ничего не смог разглядеть за далекими облаками.
Ридинг постучал пальцем по баку с бензином. Пустой бак гулко зазвенел.
— Бензин весь вышел! — крикнул он и сильным движением выключил мотор.
Самолет еще некоторое время по инерции несся вперед, потом начал планировать. Впервые за три дня стало тихо. Появилась возможность говорить.
— Эсэсерия недалеко, — пояснил Ридинг. — Думаю, мы, планируя, достигнем границы. Вон, смотрите.
Теперь и Владимир видел границу.
В предрассветной мгле чуть сверкала тоненькая паутинная нить реки. По ту сторону ее уже начинались советские земли.
— Украина! — воскликнул Владимир, и сердце его быстро забилось. — Неужели конец пути?
Он схватился за карман, где под двойной подкладкой был спрятан «пакет спасения» — пакет с формулами газов.
— Да, Украина, — подтвердил Ридинг. — Через полчаса мы будем там. Я нарочно выключил мотор. В баках осталось не более пары литров бензина. Этого хватит, чтобы у самой границы взлететь на 5.000 и укрыться от польских зенитных орудий. А оттуда камнем упасть на грудь советской державы… Не бойтесь, — добавил он, заметив, что выражение «камнем упасть» неприятно поразило Владимира. — Мы спланируем и сядем мягко, как на нью-йоркском аэродроме.
Тем временем паутинка выросла в реку.
Ридинг снова включил мотор.
Аппарат вздрогнул и вдруг, став вертикально, взлетел вверх, нырнув в облачную мглу. Это было как раз вовремя. На польском берегу сразу в нескольких местах полыхнули огнем дымки, и вскоре под аэропланом с треском разорвались несколько гранат.
— Нас заметили! — крикнул Владимир. — Берите вниз! Было бы глупостью погибнуть на самой границе. Но почему они в нас стреляют? Откуда они знают, что мы — враги?!
Ведь у нас на крыльях кресты?
— Будьте уверены, пограничникам известен маршрут каждого самолета! — ответил Ридинг. — А нашего маршрута они не знают.
Взрывы шрапнели продолжались еще некоторое время, но клубы разрывов оставались далеко позади.
Ринувшись вперед, аэроплан благополучно покинул вражескую зону.
Вдруг мотор смолк. На сей раз Ридинг его не выключал. Мотор остановился сам, выпив последнюю каплю бензина.
— Планируем! — бросил Ридинг. — Выбросьте красный флаг, не то нас подстрелят свои же.
Владимир поспешно выполнил приказ Ридинга. Позади самолета зареял длинный красный флаг. Описывая круг, машина начала снижаться.