Никто не проронил и слова, пока Эмелис диктовала свой план. Он прижился всем кроме самой Альма-матер, что была против пятого этапа. Однако даже если Сол взбунтуется уже на «Ковчеге», Альма-матер попробует ликвидировать его прямо из машины, в которой будет находиться вместе с Эмелис. Далее она будет отвечать за выполнение пятого этапа. Этого она девушке не сказала, и сохранила в секрете возможный вариант развития событий.
Совещание окончилось. Все поочередно вышли из дома советов в сопровождении телохранителей, а на улице уже собралась толпа зевак и репортеров, которых спугнули уже упомянутые телохранители. Сол настаивал, что приступить к делу им нужно прямо сейчас, но все остальные пришли к выводу, что Эмелис сначала нужно отдохнуть хотя бы час. Чёрные пространственные стены уже начали сдавливать Землю, но до Луны они пока что не добрались. Неизвестно, почему Вечное сердце так сильно замедлило ход естественной смерти Вселенной, но это точно играло на руку человечеству.
Ещё немного обменявшись словами, все члены совета разошлись в разные стороны. С Эмелис остался один только Савинир.
— Давай прогуляемся, и удалимся от суеты последней станции человечества. Я хочу с тобой поговорить, возможно, в последний раз, — жалобно произнес отец Эмелис.
Девушка была рада такой просьбе. Она уже долго не проводила времени с отцом, и каким бы он ни стал холодным, он всё равно оставался в первую очередь её родным папой, и лишь потом доктором Савиниром.
Они начали прогулку с уже известных Эмелис улочек станции «Эйткен». Роботы-садовники с момента последнего посещения этого место девушкой. Теперь на улицах их стало в несколько раз меньше, нежели чем в прошлый раз. Теперь они стригли газоны, садили цветы и наблюдали за развитием растений вместо того, чтобы избавляться от бурно распространившихся зелени, численность которой уже была заметно уменьшена, когда на станцию вернулись люди. Они летали так мило и беззаботно, словно пчелки-труженики, а наблюдение за ними доставляло одно лишь удовольствие.
— Отец, помнишь ту рыбку, что ты мне подарил? Что с ней стало в итоге?
— О, она жива. Чудом жива, и теперь живет в аквариуме у меня дома.
Эмелис обрадовалась тому, что рыбка смогла спастись.
— Поклянись, что не станешь жертвовать собой, если что-то пойдет не так, — резко затосковал Савинир.
— Клянусь. Конечно клянусь…
Эмелис соврала, скрестив пальцы у себя за спиной. Она не хотела расстраивать отца. Она бы всё равно сделала всё, что в её силах, лишь бы спасти её родной мир. Она не сдастся, и пожертвует собой, если появится хоть какая-нибудь уверенность в том, что жертва её будет не напрасна. Но Савинир её раскусил.
— Пожалуйста, не нужно мне врать. Я ведь знаю, что у тебя на уме… — ещё более тоскливо сказал Савинир. Они остановились, и Эмелис его обняла. Савинир вытер скупую слезу.
— Прости меня… прости за всё. Я никудышная дочь. Прости, что уделяла тебе так мало времени. Ты сделал для меня очень многое, и я это очень ценю. Особенно когда погибла мама…
— Нужно жить сегодняшним днем, — перебил её отец, — Прошлого у нас уже нет. Будущего теперь тоже. Всему человечеству остается надеяться на любой исход, который предполагает его собственное выживание. Я же буду надеяться на любой исход, в котором останешься жива ты.
Теперь заплакала уже Эмелис.
Эмелис выдали новый костюм, ещё более усовершенствованную версию гидрокостюма, использовавшегося для погружения в Эсхатон. Цветом она была блекла и сера, грустна и скучна, но вполне удобна, и к тому же ещё более функциональна, ибо костюм очень быстро подключался к машине Сола и Савинира.
По прошествии установленного часа отдыха, Эмелис была отправлена к Солу под мантию Луны. На большом лифте она спустилась на минус шестнадцатый этаж, и её сопроводили к залу, где и находилась упомянутая машина. Сол стоял в сторонке, и смотрел на неё, как в первый раз. У него было что-то на уме, но девушка заметит это лишь потом.