Между тем, красная звезда выглядела очень устрашающе. Она была как минимум втрое больше привычного человечеству Солнца. Эмелис поняла, что здесь что-то не чисто.
Внезапно с ней кто-то заговорил, и девушка беглым взглядом оглядела весь пустырь. Поблизости не было никого, кроме палящего солнца.
«Это планета, на которой меня впервые создала моя Тезис. Я помню каждую ее деталь»
Этот голос… Он не был похож ни на что другое. Он был властным, строгим, совершенно эпическим. Он не принадлежал ни женщине, не мужчине, словно живой фитоценоз, да и, кроме того, он также обращался к девушке только с помощью телепатии. Слова сами возникали в голове Эмелис.
— Альма-матер?
«Ложь. Ограничивающий сосуд не здесь. Она осталась в диссоциации»
— Значит твой голос…
«Это наш общий с тобой голос»
— Вечное сердце. Ты звезда?
«Ложь. Это мой облик»
— Так покажи свой настоящий вид. Я имею право на знание.
Звезда начала расширятся, а затем просто потухла, исчезла из видимого поля зрения Эмелис. Планета оказалась в плену мрака и тьмы, но вдруг появился свет, исходящий из гигантского существа, которое пришло на замену звезде. По размерам оно было неопределимо большое, закрывало собой большую часть неба. По своему виду оно смутно напоминало мрачную, однако идеально-симметричную бабочку с малиновым цветом брюшка, и белым цветом крыльев с черным вкраплением. Из нижней части своего тела у неё росли корематы — небольшие щупальцевые отростки. Бабочка в воздухе будто висела, и совсем не порхала крыльями. Это был истинный вид Вечного сердца. Это была Вечная бабочка.
«Довольно»
— Так значит вот какое ты… Вечное сердце…
«Ты обращаешься ко мне или к себе?»
Эмелис смутилась.
— К тебе. Ты единственное Вечное сердце.
«Ты мой Вечный сосуд. Мы связаны друг с другом. Значит я оставляю за собой право называть нас вместе Вечным сердцем»
Эмелис смутилась ещё больше, но всё-таки решила перейти к главной теме их диалога. Но Вечное сердце не стало её слушать.
«Я знаю о плане человечества. Не рассказывай»
Девушка тяжело выдохнула.
«Я знаю о всех вещах, в которых ты принимала участие. Нам нет смысла говорить на эту тему. Ты знаешь мое мнение»
— Почему же нет смысла? Неужели ты даже не хочешь мне объяснить, что за чертовщину ты устраиваешь снаружи моего сна? Зачем нужно это всё?
«Естественный цикл жизни и смерти необходим. Он первороден. Не моя вина лежит в его возникновении»
— Но чья же?
«Ваша»
— Конкретнее?
«Живых и не живых душ, тел и их дум»
— Ещё конкретнее?
«Конкретнее нельзя»
Нет, объясни конкретнее.
«Любая форма бытия больна. Её необходимо излечить»
— Чем же больна? Зачем лечить?
«Больна. Все больны. Всех нужно лечить»
— Лечение всего живого посредством его убийства?
«Это естественное прекращение цикла жизни и смерти. Это не убийство. Цикл подразумевает окончание жизни и возрождение и повторяется из раза в раз»
— Что есть цикл?
«Когда Альфараг разорвал пространство изначального мира и перенес меня в этот мир, этот мир стал цикличен, а тот мир перестал иметь цикличность. Отныне смерть для него конечна. Смерть твоего мира, с моей помощью, отныне не конечна. За смертью Вселенной происходит её возрождение. Я этим распоряжаюсь, и вношу некоторые изменения в имеющуюся реальность, сразу после того, как Вечное сердце в твоем и моем лице становимся одним целым. Этот момент нашего соединения именуется началом цикла. Этот цикл — четвертый. Четвертый раз мы стали одним целым. Ты также приходишь ко мне уже четвертый раз»
Девушка не показала своего удивления, хотя Вечная бабочка его всё равно заметила.
— Каковы могут быть причины необходимости цикла, раз ты не можешь их назвать? Его необходимо разорвать, и дать жизни возможность двигаться дальше. Ты можешь сотрудничать с человечеством…
«Ты говоришь эти слова из цикла в цикл. Этот раз — четвертый»
— Скажу и в пятый, и в шестой, и в седьмой раз, пока ты не поймешь, что смерть Вселенной, даже если за ней следует её возрождение, бессмысленна.
«В следующем цикле я выберу другой сосуд, если ты настаиваешь на своей правоте»
— Не сможешь. Ты также выберешь меня, также будешь притворяться невинным созданием и также обретешь мир на погибель. Я приду к тебе снова, да хоть в миллионный раз догадавшись о твоих проделках.
«Повторю, ты говоришь эти слова уже четвертый раз. Всё будет по-моему и больше никак. Приходи ко мне хоть всю свою бесконечную жизнь. Вечность для меня секунда. Миллионный цикл — миллионная доля секунды»