На вид ему было не больше тридцати лет. Черные волосы были зализаны, а белый пиджак выдавал в нем приспешника Императора. Он работал детективом, по совместительству следователем, что дало ему возможность лично принять Эмелис на этом допросе. Он был достаточно красив, но для девушки этот параметр не имел значения. Она всё равно его уже ненавидела, даже не зная его собственного имени.
— Вам очки не к лицу, — заметила Эмелис, начав выпускать свой накопившийся пар.
— Вы так считаете? Тогда я их не сниму, — ехидно заявил детектив.
— К делу. Что я здесь делаю?
— Позвольте мне для начала представиться. Меня зовут Лекос Сагенай…
— Имя не имеет значения. Примите мое замечание, так будет легче для всего Человечества. Которое прямо сейчас умирает из-за таких промедлений, — агрессивно ответила Эмелис, и улыбнулась, смотря в потолок и пытаясь уловить биение собственного сердца. Оно было едва различимо, и девушка даже думала, что это её сознание симулирует функциональность её собственного сердца. Так бы оно запросто остановилось.
— Вы весьма… агрессивны, — подметил он, — В вашем личном деле нет ни одного слова о склонности к пассивной агрессии. Вам не хорошо? — детектив откинулся на спинку стула. Ему очень хотелось закурить, ведь разговор должен был быть сложным. Хоть Лекос и был специалистом своего дела, одним из лучших следователей и одним из лучших детективов этой станции, он полностью понимал, что не знает, как правильно обращаться к такому человеку, как Эмелис, в чьей груди сейчас бьются два сердца.
— Я просто поняла много вещей. Поняла, насколько сильно я ошибалась. Отпустите меня поскорее, и дело с концом. Я должна исполнить свой долг, искупить своё промедление. Вы не понимаете того, насколько я серьезно настроена.
Но Лекос будто не услышал её слов.
— Когда вас решили похитить, предполагаемо именно из-за Вечного сердца, вы внезапно перешли на сторону оппозиции, и стали врагом Империи за менее чем один земной день. А значит уже до этого вы имели некую… предрасположенность к подобным авантюрам. Мы уже сняли показания с имплантов бывшего ведущего историка, Треи Кэнон. К счастью, её имплантированные части мозга были способны к сохранению в точных деталях всех ваших диалогов. Вот уж точно — польза от искусственного расширения памяти на лицо. Не всякий может себе это позволить.
Удар в самое сердце… в одном из сердец что-то екнуло, затряслось и растворилось в океане ужаса. Трея была не виновна. Если бы не она и не Хейз, то, возможно, сейчас бы Эмелис находилась внутри желудка Уробороса. Они посмели просмотреть воспоминания Треи! Понимание этого факта было ужасным. В голове коротко пробежала мысль об отце.
— Что с моим отцом? — выпалила Эмелис.
— Он задержан, до выяснения некоторых моментов. Не переживайте. Если вы посодействуйте ходу разбирательства, а на Галактическом Суде признаетесь в предательстве Империи, то мы сохраним ему жизнь в одной из колоний для особо опасных преступников. Но всё же, мы хотя бы сохраним ему жизнь, — немного обнадежил Эмелис следователь. Но на самом деле она не была обнадежена, как показалось ему. Она была озадачена, и что-то ей подсказывало, что детектив врет.
Где-то находилась скрытая камера, и Эмелис чувствовала на себе пристальный взгляд не только по ту сторону фальшивого зеркала. За ней наблюдали множеств людей, не тысячи, но сотни. Это исключало личную составляющую её допроса, и теперь она стала пытаться быть более сдержанной в разговоре о своих мотивах и планах.
— А лучше перейдем к сути допроса. Вы обязаны отвечать на мои вопросы с максимальной точностью. Сопротивление вызовет дополнительные проблемы.
Это была битва двух разумов.
— Подобные допросы обязаны проводиться в комфортной для меня обстановке. Также возле меня должен сидеть мой личный адвокат, это прописано в моих правах как жертвы похищения.
— Нет. Ваш случай уникален. В просьбе отказано.
— Тогда я не скажу вам совершенно ничего, — Эмелис вновь уставилась в потолок. Камера была встроена в лампу, но девушка не показывала своим видом, что заметила её.
— Тогда мы будем вынуждены принять определенные меры, связанные с сохранностью жизни вашего отца. Он так же как и вы предал Империю, однако сделал это гораздо раньше вас. Ему предусмотрена высшая степень наказания через введение под кожу нейростимулятора, который обречет его на долгие страдания, даже если он сознается во всех своих проступках.