– А у Берии были жена, дети?
– Были.
– И где они?
– Здесь, в Союзе остались.
– Их расстреляли?
– Нет. Сына посадили. Потом отпустили и куда-то сослали. А после, держали, конечно, под надзором.
– Тогда, если Берию отпустили за границу, чего семья с ним не уехала?
– Думаю, семье вообще ничего не сказали. Это могло быть условием договора.
– Не понимаю. Объясни.
– Ну, смотри. Оставили тут семью. Сказали, шё его расстреляли. Всё! Для них он потерян. А для него… Если, вдруг, он шё-то не так себя будет вести, семью арестуют… Или того хуже… Понимаешь?
– Да.
– Это называется «система заложников». Она часто применялась, и сейчас применяется.
– И сейчас тоже?!
– А как же! Конечно. Вот, допустим, уезжает кто-то за границу, в командировку. Так? А семья остается здесь. Если, вдруг, человек не захочет возвращаться, он двадцать раз подумает, прежде чем это сделает. Его семья – заложники. Не вернется – семья пострадает. Во всяком случае, пусть он так думает.
– А! Ясно.
– Так могли сделать и с Берией. Ну, хорошо… Пора, как говорится, и честь знать. Не много я тут наговорил? Тебе не сложно?
– Не, па! Отлично! Классно ты рассказываешь!
– Да? Тебе понравилось?
– Конечно! Где я еще столько узнаю? Но ты мне еще расскажешь, как ты оказался в КГБ?
– Расскажу. Я ж пообещал.
– Ура!
И мы пришли домой. В эту ночь мне снились два военных. Они молчали, и только смотрели на меня. Наверное, это были Берия и Абакумов. А может быть, это снилось к скорой зиме…
ГЛАВА IV
В Одессе сделали дорогу. Она шла вдоль моря от Лонжерона до Аркадии. Сказать, что дорога сделана для пользы людей, властям, видимо, было неудобно. В этом не было никакого идеологического наполнения. В то время строили «не ради», а «в честь». Поэтому, дорога появилась в честь 25-летия победы над фашизмом. Папа иронично предложил нашим друзьям называть «трасса в честь здоровья». Но название почти прижилось, и очень скоро у благодарных одесситов появилась просто «трасса здоровья».
Машин тогда было мало. Любителей бега трусцой – еще меньше, для бега всем хватало магазинов. И дорога осталась под властью пешеходов. В это трудно сейчас поверить, но это было так. Мы часто гуляли по ней всей семьей. Потом брат вырос, и у него появились другие интересы. А мы с родителями продолжали там гулять. Финальным аккордом всех прогулок был заход в ресторан. И всякий раз, в другой. Морской воздух действовал странно – всегда очень хотелось есть. В некоторых ресторанах нам были даже рады, но папу это настораживало.
В одну из таких прогулок мы отправились в начале декабря. По одесским меркам было холодно, с моря дул ветер. Но все это не имело значения для меня, потому что я шел между мамой и папой. Родители обсуждали что-то своё, используя для конспирации идиш. Мне оставалось только молчать и слушать. Шум вечного моря сливался с древним языком. Фантазия разыгрывалась. Душа в эти минуты улетала далеко. Вот, сейчас мы повернем, и не будет ни санаториев, ни волнорезов, а откроется древняя пристань с деревянными кораблями. Но за поворотом всегда показывался яхт-клуб, пароход «Экватор», и новенькие пирсы. В тот раз я настолько увлекся картинами, что не сразу понял, когда папа обратился ко мне. Его вопрос на русском языке вернул меня к жизни.
– Ну, шё, сынок? Задумался?
– Угу.
– А я тут надумал продолжить разговор… Продолжим?
– Конечно!
Мама с удивлением посмотрела на нас:
– О! Я смотрю, мужчины, у вас тут тайны?
– Да нет, мама. Какие тайны? – сказал отец. – Я решил ему рассказать то, шё ты уже давно знаешь.
– Что ты имеешь в виду? – спросила мама.
– Я имею в виду мою работу.
– Ту или эту?
– Ту… И эту. Или не надо было рассказывать?
– Почему не надо? Я тебе давно говорила. Они уже взрослые. Пусть знают. Это лучше, чем на улице им чужие люди скажут. Рассказывай. Я сама с удовольствием послушаю.
Но папа молчал. Он шел неспешно, то, глядя себе под ноги, то – куда-то вдаль. Было видно, что воспоминания вернули его в прошлое, к ушедшим людям с их тревогами.
– Я тебе, шё тогда рассказал? Как я попал на учебу в Москву, а оттуда в Крым? – неожиданно начал отец.
– Угу!
– А я тебе рассказывал, как я тогда вообще в этот санаторий попал, в Кисловодске?
– Нет. Ты сказал, что попал туда с ранением.
– О! Я не рассказал? Ха! Это же целая история! Хочешь послушать?
– Ну, конечно, па!