Я скосил глаза на Веред. Девушка закончила красить ногти, но ноги не убрала, ждала, пока высохнет лак. А ноги, конечно, классные. Не даром, видно, я хотел заполучить их к себе в постель. Не просто из соображений экономии времени.
Веред поймала мой взгляд и улыбнулась. Не кокетливо, а победно. Знай, мол, наших. Да, знаю, «в нашей Страже работают самые достойные». После воссоединения с Сибирским ханством, когда стражники уничтожили хана и всех его родственников, а потом сумели от лица первого визиря попросить разрешение на вступление в Федерацию, Стража стала получать почти столько же денег, сколько и армия. Но армия ведь раз в десять больше! Можно подсчитать, сколько денег шло на подготовку простого стражника. А специального агента, как Веред?
«Ты идиот, — сказал я сам себе, — с этой спецагентшей ты справился за несколько минут. Ты даже за четыре года не можешь избавиться от священного страха. И все!»
Если бы искусство самоуспокоения кем-то оценивалось, то моя оценка не была бы очень высокой. Уже через несколько секунд тот же внутренний голос ехидно ответил самому себе, что с Веред я справился чисто случайно, а если уж стертый из сознания спецагент вернется и узнает, как его дурят, то никакая новая случайность меня не спасет. И нечем крыть.
Начался «подъем зигзагами». Машина виляла на узкой дороге. Веред опустила ноги, но юбку не поправила. Что происходит? Совратить меня она решила, что ли? С чего это вдруг? Чувствует, что я готов заключить какой-то союз с незнакомцами и через постель хочет укрепить свои позиции?
Замучавшись таскать пленников из машины в комнату, которая должна была бы служить спальней, я плюхнулся на диван в салоне. Отдышался. Веред открыла холодильник, но искать там было нечего, все, до крошки, я съел в предыдущий визит.
— Поищи, здесь должен быть кофе, — крикнул я. Вести допрос на пустой желудок не хотелось. Ничего, чашечка кофе, скорее всего — без сахара, а потом засуну ребят в «печку» головой, они мне все-все расскажут. И, если не соврали, вместе сядем разгадывать головоломки. О, Шайтан! Ведь «печка» переделана не для ведения допроса, а для внушения, наложения личности и подобных гадостей. Забыв про кофе, я кинулся к многострадальному «Панасонику». Если бы знать раньше, я бы сразу сделал прибор многоцелевым и теперь просто щелкал бы переключателем.
Я закончил переделку, выпил остывший кофе без сахара и зашел в нашу спальню-тюрьму. Пленники, негромко переговаривавшиеся между собой, замолчали.
— Кто старший? — спросил я. — Скрывать нет смысла. Не захотите сказать не надо. Проще: кого из вас вы уполномочите вести со мной переговоры. Не исключено, что если вы те, за кого себя выдаете, то я вас всех развяжу, и мы будем работать вместе. Ну?
— У нас есть встречное предложение, — сказал один из пленников. — Сначала мы все по очереди сходим в туалет, а потом перейдем к переговорам. Не очень дипломатично, зато актуально.
Я со стоном вздохнул. Конечно, актуально, но такая процедура: развязывать, вести, следить в туалете, потом еще раз связывать…
— Будь осторожен, — сказала мне Веред, — это самый удобный момент, чтобы сбежать. Будет лучше, если я их буду водить.
— Девушку, конечно, — вмешался тот же пленник, — но мужчин…
— Что вы боитесь, мальчики? — Веред перешла на английский и игриво улыбнулась. — Вы боитесь, что я вас изнасилую? Как назло, вы не в моем вкусе. Разве что, этот красавчик, Веред остановилась рядом со смуглым. — А вот насчет девушки… — моя напарница окинула взглядом эфиопку с головы до ног и с ног до головы, — то для меня она, наверное, слишком опасна. Ее придется повести тебе, шеф. Ты только не попади под ее обаяние.
— Хватит острить, — сказал я, — возьми автомат и подстрахуй.
— Это не шутки, — по-русски ответила мне Веред, — это называется психологический прессинг, жертва должна осознать, что она полностью в нашей власти.
Стражница так и рвалась из нее наружу. С этим надо было кончать. И немедленно! Но как кончать? С Веред кончать?
Моя помощница предложила, чтобы я развязывал только ноги и сам обслуживал своих подопечных в туалете. Я не согласился. К счастью, все обошлось без проблем. То ли побег во время похода в туалет не был запланирован, то ли мы не допустили никакой ошибки. Самой опасной, эфиопке, Веред действительно не развязала руки и та, после возвращения из туалета, выглядела разъяренной. Эрзац-веревки мы разрезали и заменили имевшимся в изобилии капроновым шнуром, спальня-тюрьма была завалена обрезками киббуцных простыней.
Когда эпопея с туалетом завершилась, один из пленников предложил себя для допроса. Это с ним я разговаривал в машине, он же потребовал, чтобы ему и другим была предоставлена возможность воспользоваться туалетом. Судя по всему, именно он и оказался руководителем группы.
Веред было приказано с автоматом в руках охранять остающихся пятерых. Сейчас, мол, самый опасный момент, пленники могут попытаться бежать… Конечно, ничего особо опасного не было. Просто мне надо было каким-то образом удержать бывшую стражницу подальше от моих откровенных разговоров с американцем. Для нее мы были агентами из будущего. Если она узнает каково НАШЕ будущее, то получится, что я ее обманываю. И если мы не агенты, то… Тогда лучше не думать, а сразу же убивать. Мне Веред, ей — меня.
Извинившись за плохое обращения, я предложил американцу добровольно засунуть голову в пасть «Панасоника». Ничего страшного, просто сверхсовершенный детектор лжи из моего будущего. Я обязан проверить его слова, если что — придется применить силу.
Американец выругался и засунул голову в «печь». Голова еле поместилась, мой собеседник был немелким мужчиной.
Я нажал клавишу и приступил к допросу.
— Имя, возраст?
— Кеннет Адамс, тридцать три года.
— Когда родился?
— 2016 год.
— Профессия, место работы?
— Вторая степень по электронике, техническая разведка, Агентство Национальной Безопасности.
— Ты старший в группе?
— Я.
— Каково задание?
— Найти и устранить тех, кто пытается изменить ход истории.
— Откуда о них известно?
— Из доклада сотрудников Массачусетского Технологического Института.
— Знаете ли вы, кто и как меняет ход истории?
— Нет.
— Лично ты разбираешься в физике времени?
— Нет.
— Есть ли в группе сотрудник МТИ?
— Да.
— Толстячок?
— Да.
— Его имя?
— Джозеф Каплински.
— Как вы поведете себя по отношению ко мне, если я вас всех освобожу?
— По обстоятельствам.
Замечательный ответ. Главное — абсолютно честный. Как изменить обстоятельства в свою пользу?
— Вы верите моим словам о будущих катастрофах?
— Нет.
Шайтан!
— Почему?
— Нам объяснили, что будущее только одно. Не может быть двух будущих или трех, или больше.
Я не выдержал и вытащил Адамса на свет Божий.
— Слушай, Адамс, благодаря мудрым действиям вашей команды я очень много потерял и теперь должен как-то компенсировать потерю. Но об этом потом. Сейчас о самом главном, о будущем. Да! Сто раз да! Будущее одно! Но каково оно, это одно-единственное будущее, зависит от вас с нами сейчас. Это я вам говорю, как крупнейший среди нас специалист по физике времени. А то, что я специалист, может подтвердить ваш Каплинский, не желавший расставаться с моей темпостанцией. Вам понятно?
— Понятно.
— Извините, засуньте голову еще раз.
— Зачем?
— Надо, надо… Я должен быть уверен, что вы говорите правду. Так. Ты мне поверил?
— Поверил, что ты специалист, — пробасил голос из прибора, — про остальное не могу сказать однозначно.
— Ты мне не веришь?
— Не могу сказать однозначно. Слишком мало информации, а та, что есть необычна.
Не ожидал такого развернутого ответа под влиянием прибора. Но надо кончать эту тягомотину.