— Да, я допросил их и выяснил, что они говорят правду. Они преследуют те же цели, что и мы.
— Тогда почему они напали на нас?
— Именно это я не спросил. Но это уже можно будет узнать в беседе, а не на допросе. Скорее всего, они посчитали нас преступниками, пытающимися изменить историю. Надо освободить их.
— Ты наивен, как ребенок! Нельзя под честное слово освободить шестерых профессионалов.
— А что прикажешь делать? Убить? У меня не поднимется рука убить невинных людей. Держать их в плену? Шесть человек! Да для этого надо иметь собственную тюрьму и тюремщиков. Они же должны понимать свою выгоду, мы тоже ищем преступников.
— Ты меня не убедил, но ты командуешь. Делай, как знаешь.
Я и сделал. Зашел к нашим пленникам, объявил им об амнистии, сказал, что я, так же как и они, стараюсь не допустить мировой катастрофы. И надеюсь на честное открытое сотрудничество. А потом разрезал веревки.
Бывшие пленники потягивались и разминали руки-ноги, перебрасываясь малозначительными фразами о том, что где у кого онемело.
— Давайте пройдем в салон, — сказал я, — сядем и спокойно все обсудим. У меня есть масса вопросов, у вас, я думаю, тоже.
— Да, — сказал Кеннет Адамс, — вопросов у нас много, очень много. — Он прошелся по комнате, посмотрел на меня, потом на Веред. — Пошли.
На переходе из комнаты в салон все было кончено. Адамс с церемонностью английского аристократа пропустил меня вперед, а оказавшись у меня за спиной, скрутил самым немилосердным образом. Каким способом двое его помощников взяли Веред, я не видел. Эх, если бы у меня были глаза на затылке!..
В салон нас внесли. Нейлоновый шнур уже был наготове. Настала наша с Веред очередь изображать тюки.
— Я не согласна, шеф, — сказала Сара Адамсу. — Эти двое не врут, иначе они бы нас просто убрали. Что ты скажешь, Моше?
— Мне тоже это не нравится, — смуглый уставился на Адамса своими глазами-сверлами. — Никто не помешал бы Штейну нас убить. Но он же этого не сделал! Он из наших.
Я почувствовал намечающийся раскол и тоже влез.
— Сара, Моше! Нас тут четверо израильтян и четверо американцев. Я вам не враг, вы же убедились. У нас четверых есть свои интересы, мы должны спасти Израиль! Объясните это Адамсу, у нас такие же права, как и у них.
— Кончайте этот балаган! — крикнул Адамс. — Я на государственной службе. У меня задание. Мы все на службе, у нас у всех задание. Найти источник искажения. Уничтожить. Найти злоумышленников и предоставить их в распоряжение следствия. Всем ясно? Я — не следователь. Слава Богу, теперь выполнение задания вошло в норму. Пусть этой парочкой занимаются специалисты.
— Ублюдок… твою мать! — заорал я, — ты уничтожил источник вашего спасения. Я отнесся к тебе как к человеку, а ты — робот на государственной службе.
— Вообще… — начал было толстенький физик, но командир посоветовал ему заткнуться. Агенты АНБ принялись искать отобранное у них оружие, после короткой заминки к ним присоединились израильтяне.
— Откровенность за откровенность, — более примирительным тоном сказал мне Адамс. — Я отвечу на кое-какие твои вопросы даже раньше, чем ты их задашь. Физики обнаружили какой-то временной парадокс, который грозил изменить наше настоящее, весь мир. Источник в Израиле этого года, где-то ближе к Северу. Детекторы засекли две машины времени. Одну подвижную, одну стационарную. Последнюю обнаружили сразу и стали около нее дежурить. А подвижная моталась между Хайфой и Тель-Авивом, потом внезапно исчезла. И ты появился. Что, ваши дружки прыгнули в будущее, проверить, хорошо ли они тут нагадили?
— Ох, идиоты! — простонал я. — Вторая темпо-станция, это те, кто на меня охотился. Я же их взорвал под Хайфой. Ой, какие идиоты… Вы взорвали мою темпо-станцию…
— Ничего, не плачь, — хмыкнул Адамс. — Все расскажешь в управлении. Если ни в чем не виноват — отпустят. Хотя… у тебя есть хорошая штука, чтобы проверить твою правдивость.
Я мысленно произнес за секунду миллион проклятий. В «Панасонике» сейчас сидела, словно приготовленная для массового тиражирования, гибридная Сара-Веред Фридман. Если меня засунут в прибор и нажмут что-то не то… Долго же я буду вспоминать красавчика Рафи!
— Не стоит, — передумал Адамс. — Мы и так скоро выбьемся из графика на сутки. Вот-вот, за нами пошлют спасательную экспедицию. А узнав, что мы здесь занимаемся ерундой, спасатели накатают такой донос…
— Ты думаешь о карьере, Адамс…
— Заткнись, — оборвал меня командир, — а то заткнем тебе рот. Давай, Каплински, готовь машину.
За все это время Веред не проронила ни слова. А что она должна была говорить? Ругать меня последними словами? Наверное, субординация не позволяла. Или она готовит какой-то сюрприз? Тяжело что-то придумать. Она была права, их — шестеро, нас — двое. Ситуация безнадежна. Или не такая уж безнадежная? Прибудем в Америку 2049-го года, я все объясню, пусть проверят меня на детекторе лжи.
«Нельзя надеяться на чудо, — сказал внутренний голос-скептик, — Америки 2049-го года нет, разве что развалины. Куда мы прибудем?»
Вполне реальный Адамс из «нереальной» будущей Америки повел меня к «Мицубиси». Двое его напарников вели Веред. Чувствовалось, что мою напарницу «уважают».
Мне было тошно. И от голода, и на нервной почве. Четыре года исключительно удачной работы — к черту! Филигранные операции, тщательный расчет… А события последних двух дней — это же какая-то пародия! Сплошные тренировки по завязыванию узлов. Я вяжу Веред, она вырывается, опять вяжу, американцы вяжут меня, я вырываюсь, вяжу их, перевязываю по дороге в туалет, они вяжут нас… Остается еще раз связать их, и положение нормализуется. Но как?
Все уселись в мини-автобус. Большой участок пола в задней части машины (там, где все шестеро недавно лежали как пленники), был поднят. Каплински возился с механизмом темпо-станции.
— Куда прибудем? — спросил я.
— В МТИ, — извиняющимся тоном сказала Сара. — Если он еще стоит. Ты меня здорово запугал, Штейн.
— Не бойся, девочка, — хмыкнул один из американцев, — с нами не пропадешь.
Мини-автобус выехал из поселка. Водитель нашел удобное место и съехал с дороги. Остановился. Все завертели головами, стараясь не допустить случайных свидетелей.
— Чисто, — скомандовал Адамс, — давай, Джеф!
Установка, уже давно работавшая вхолостую, включилась на полную нагрузку. Машину затрясло, вокруг потемнело, желудок полетел в пропасть, а голова — к звездам. По-моему, мой прыжок в прошлое ощущался мягче.
«Мицубиси» плюхнулся на твердую поверхность с небольшой высоты. Все задребезжало, я стукнулся головой.
— Неплохо, неплохо, — бормотал Каплински, — мы стояли на склоне, а тут ровно. Прибыли отлично! Гляньте, что там.
«Приемный пункт» находился на крыше высокого огромного здания. Вдалеке стояло несколько вертолетов, вокруг нас громоздились металлические конструкции, немного похожие на наши, из Института Времени.
— Какое дерьмо! — выругался Адамс, а его напарники оба повторили «дерьмо», словно соревнуясь, кто быстрее это сделает. — Почему стоянка на крыше? И что это за здание?
— Я вообще не вижу, где тут ваш институт, — мрачно сказал Моше.
— И что-то здесь холодновато для Массачусетса, — добавила Сара. — За пять дней климат не мог измениться. Кажется, это другая страна.
— Может быть, теперь вы разрешите глянуть, куда вы нас затащили? — сказал я.
Мы с Веред выбрались на крышу со связанными руками. Нам никто не разрешил, но никто и не запретил. Все были слишком растеряны.
Наш смешанный экипаж столпился у края крыши и смотрел на огромный город вокруг.
— Ублюдки вы! — в отчаянье сказал я, — вы не нас, вы весь мир загнали в задницу. Ломай тут теперь голову.
— По-моему, — сказал по-русски один из американцев, — мы в столице вашей Родины, городе Москве. Посмотрите на горизонте.
Да, на горизонте торчало что-то очень похожее на Кремль. Но не слишком ли мы к нему близко? И дай-ка я вспомню… 2049-ый год. Примерно в это время кавказские кланы объединились и сцепились в отчаянной схватке с татарско-башкирским союзом. От Москвы тогда и Кремля не осталось, одни развалины. Это потом, после победы, татары его отстроили и украсили полумесяцами. Уже маленькая радость: это не мое прошлое.