«Что могло случиться? — спрашивал себя Лимонов. — И почему он прилетел из Екатеринбурга? Почему заранее не предупредил?»
Первым делом генерал предположил, что Костиков в последний момент затеял собственную игру и решил оставить его и Осиновского за бортом своих великих свершений. Но потом отказался от подобной нелепой мысли — слишком хорошо он знал Костана, которого никогда не увлекали рискованные затеи.
А вот известие Скворцова о том, что Костан прибыл в столицу рейсом не из Челябинска, а из соседнего Екатеринбурга, наводило на определенные выводы. Для Лимонова было очевидно, что его старинный приятель и кандидат на губернаторское кресло сделал это из соображений безопасности.
— Шеф, что мне делать? — напомнил о себе Скворцов, который терпеливо дожидался ответа на противоположном конце телефонной связи.
Генерал вынужден был прервать свои размышления.
— Он был один? — уточнил он.
— Один.
— Тебе известно, куда он направился из аэропорта?
— Нет. Он был налегке, быстро прошел паспортный контроль, пересек вестибюль и вышел к стоянке такси. Там он тормознул первую подвернувшуюся тачку и умчал по направлению к городу. А мою машину так зажали на стоянке, что я вряд ли заполучу ее до конца дня.
— Ладно, — недовольно буркнул Лимонов. — Он точно прибыл рейсом из Екатеринбурга?
— Обижаете, шеф, — ответил помощник с обидой, будто «шеф» подвергал сомнению не факт прилета в столицу Костикова, а его, Скворцова, профессиональные качества.
Генерал промолчал. Он пока не знал, как поступить правильно. Подозревать компаньона в нечестной игре пока не было оснований. Ничего другого не оставалось, как ждать появления самого виновника недоразумения.
— Так что мне делать, шеф? — кашлянув в трубку, напомнил о себе Скворцов. — Оставаться здесь или можно уехать?
— Останься.
Лимонов вернул трубку на аппарат, чтобы освободить линию для возможного звонка. И потянулись минуты томительного ожидания.
Как всякий военный, генерал не любил неопределенность. Жизнь долго учила его быть терпеливым и часто наказывала, когда эмоции брали верх. Но в моменты особого душевного и физического напряжения почему-то забывалось об этих болезненных уроках. Вот и сейчас различные «почему», то и дело всплывавшие в сознании, не давали сосредоточиться на фактах.
А ведь если спокойно разобраться, то бить тревогу рано. Ничего особенного в том, что Костиков прибыл в Москву, не было. Но для чего тому понадобилось обставлять свой визит в столицу таинственным образом? И почему он до сих пор не позвонил?
Стрелки напольных часов в кабинете неумолимо отсчитывали время. Генерал Лимонов тщетно пытался отрешиться от своих тревожных мыслей. Не привыкший делать поспешные выводы, он тем не менее укорял себя за то, что позволил втянуть себя в опасную политическую авантюру.
По своим каналам он трижды проверил карьеру Костана в бизнесе — все было чисто, не подкопаться. Никакого компромата, за исключением мелочей. Но кто из нас без недостатков? Лимонов даже посоветовал Костану опередить соперников и в своих предвыборных выступлениях самому упомянуть о прошлой жизни.
Костиков так и сделал. Это оказался беспроигрышный вариант, и вот уже целый месяц во всевозможных опросах он оставался твердым лидером предвыборной гонки.
Лимонов не находил себе места. Его беспокойное состояние мог прекратить телефонный звонок Костикова. Однако он так и не раздался в его рабочем кабинете.
Из пятидесяти семи лет семнадцать Павел Валдаев провел в местах не столь отдаленных. Первый раз он оказался в заключении шестнадцатилетним подростком — за хулиганство; это случилось в середине шестидесятых. Потом он еще трижды отбывал наказание. В последний раз Валдаев был освобожден по амнистии по случаю сорокалетия Победы.
Несмотря на солидный стаж тюремного заключения, этот человек всегда был в курсе событий, происходивших на воле. Он сумел добиться такого авторитета в криминальных кругах, что уже к сорока годам занимал заметное место в криминальной среде. В силу своего характера и влияния он нередко выполнял роль третейского судьи в разборках между другими воровскими авторитетами.