Что касается Гарани и Фиалки, то им ни в коей мере не улыбалась перспектива топать по опасным джунглям вечерней порой, а потому предложение бомжа они приняли с легкой душой.
Утром, после завтрака, Гараня повел Самуся знакомиться со своей тайной обителью. Пещера бомжу понравилась, но перебираться в бухту он категорически отказался. Не помогли даже уговоры Фиалки, которая (как и Гараня) наконец узнала имя товарища по несчастью и называла его не просто Петром, а ласково – Петриком, хотя Самусь был старше ее почти на тридцать лет.
Бомж не обижался на такую фамильярность, скорее наоборот – от слов девушки он таял, как воск. Но на ее предложение не соглашался. Он не хотел терять ни капли полной свободы от всех и вся, которая пьянила его, как самое дорогое и выдержанное вино.
Пока шли к бухте, Самусь показал Гаране и Фиалке несколько хитроумных охотничьих приспособлений. Одним из них была сеть для ловли птиц. Она была квадратной со сторонами по три метра, и к каждому ее углу крепился камень.
– Дак это просто… – объяснял Гаране принцип охоты с сетью благодушествующий Самусь. – Видишь, сеть висит растянутой… ну, высота может быть любой. Но не меньше двух метров. Пришли птицы пастись, а ты в кустах сидишь. Дернешь за эту веревочку, и сеть падает. Так я ловлю диких кур. За раз накрываю две-три штуки. Иногда попадаются и фазаны. Но чаще всего я ловлю их петлями.
– Из какого материала ты плетешь сети? – полюбопытствовал Гараня.
– Тут дерево есть одно, так у него лыко такое тонкое, прочное и гибкое, что можно канаты делать. Им сносу не будет.
– Я видел у тебя рыбу. А ее как ловишь?
– Хе-хе… – засмеялся бомж. – Чего проще. Знаешь, что такое «морда»?
– Ну… слыхал, – не очень уверенно ответил Гараня.
– В детстве я немало поймал рыбы «мордой», – мечтательно сказал Самусь. – Ведь я вырос на реке… «Морда» еще называется мережей. Берешь тонкие прутья и плетешь воронку длиной полтора-два метра. Получается корзина. Какой у нее диаметр? Сантиметров семьдесят. Можно и больше. На широком конце вставляешь еще одну воронку – небольшую, чтобы рыба могла свободно пройти внутрь. В корзине подвешиваешь наживку и ставишь на рыбное место. Все. Рыба зайдет в мережу, а назад – никак.
– Здорово! – восхитился Гараня. – Надо попробовать.
– Попробуй… – Самусь покопался в своем рюкзаке и достал оттуда моток тонкой бечевки. – Вот что у меня есть, – заявил он с гордостью. – Хочу поставить петли на свиней. Я уже знаю, где они ходят, может, что-нибудь и получится.
– Откуда она у тебя? – удивленно спросил Гараня.
– Хе-хе… Дак этот вьюнош, который у вора подметалой шестерит, выбросил. А я подобрал.
– Отрежешь мне кусок?
– Зачем? – осторожно поинтересовался сразу поскучневший Самусь, быстро запихивая бечевку в рюкзак.
– Нужно дальнобойный лук сделать. А тетивы нормальной нету.
– Оно конечно… лук – это хорошо…
– Так ты дашь или нет?
– А сколько тебе нужно?
– Три метра.
– Зачем так много?
– Чтобы одна тетива была в запасе.
– Ну ладно, дам, – буркнул Самусь с мученическим видом.
Ему было жаль расставаться со своим скарбом, однако, с другой стороны, он испытывал к Гаране и Фиалке добрые чувства, а потому не мог им отказать, хотя в душе у него происходила борьба, которая отразилась на его настроении.
Но туча, омрачившая лицо Самуся, прошла быстро, и вскоре он с удовольствием принял участие в пиршестве, которое затеяла Фиалка. Какой-никакой – а гость…
Особенно понравились Самусю рисовые лепешки. Он давно не едал хлеба, а потому уминал их за обе щеки с таким видом, словно это было изысканное лакомство.
После обеда Гараня попросил у Самуся мачете и начал изготавливать лук и новые стрелы, так как те, которыми он пользовался, не выдерживали никакой критики. Они были не очень ровные и часто летели не туда, куда целился Гараня.
На этот раз он тщательно выстругал древки стрел и даже прицепил оперение, взяв перья фазанов, пойманных Самусем. Для лука Гараня, уже достаточно присмотревшийся к джунглям, взял ствол молодого деревца, крепкого, как железо, и упругого, словно клинок из дамасской стали.
В конечном итоге лук получился на загляденье. Он посылал стрелы на расстояние, почти в три раза превышающее то, на которое стрелял его убогий неказистый предшественник.
– Сила! – радовался Гараня, как малое дитя. – Вот теперь мы и поглядим, что лучше в лесу – лук или пистолет. Может, и тебе сварганить такой же? – спросил он Самуся.
– Не надо, – ответил бомж. – Я сам. Теперь я знаю, как это делается.
– Ну смотри…
Кроме лука и стрел, Гараня сделал еще несколько полезных вещей: новые копья, несколько дубинок разных размеров, примитивный топор (для лезвия он использовал плоский кремень с острыми краями), острогу и вырезал из мягкого дерева три ложки, чему сильно порадовалась Фиалка.
Пока он мастерил, девушка и Самусь вели неспешный разговор.
– …А ты не бойся леопарда, он добрый, – убеждал бомж Фиалку. – Остерегаться, конечно, надо, но в разумных пределах. Он как человек. Если у леопарда плохое настроение, то лучше обойти его стороной. А если хорошее, то он на тебя и не взглянет.
– Пока я узнаю, с какой ноги леопард встал, – скептически отвечала девушка, – он успеет отгрызть мне голову. Это – хищник, и он понятия не имеет, что такое зло, а что – добро.
– Вот и неправда, – возразил Самусь. – Звери умные, они все понимают. Только сказать не могут. Главное – не нужно их бояться и обижать. Обиду зверь запоминает на всю жизнь. И никогда не прощает.
– Ты говори, да не заговаривайся, – вклинился в разговор Гараня. – Не наделяй животное человеческими чертами.
– Дак, это, я и не говорил так, – пошел на попятную Самусь. – Просто у меня тут был случай недавно, когда я помог семье леопардов. И они поняли, что меня можно не опасаться. Теперь я под их защитой. В знак благодарности.
– Ну все, приехали… – рассмеялся Гараня. – Рассказывай ты такие байки вчера, я бы тебя понял. Мало ли чего наплетешь под мухой. Но сегодня… Петро, кончай нам лапшу на уши вешать.
– Не верите? Честное слово! – загорячился Самусь. – Недалеко от моего дерева есть другое, и в нем тоже – дупло. А в дупле живет самка леопарда с двумя несмышленышами. Махонькие… Наверное, мамка пошла на охоту, а один из мальцов, самый шустрый, выпал из дупла. Я на него наткнулся и вернул на место. Чтобы змея не укусила или удав не съел. Их тут хватает.
– Это может быть, – согласился Гараня. – А как ты узнал, что леопарды тебе благодарны?
– Дак они на следующий день меня по лесу водили – куда я, туда и они. Я поначалу здорово испугался, а потом понял, что и к чему. Мурлыкали, как домашние кошки. Но близко не подходили, прятались в кустах.
– Да, брат, силен ты приврать, – снисходительно сказал Гараня. – Ладно, не обижайся. История интересная. Мы вот соскучились по дружеской беседе. Все вдвоем да вдвоем… Почти все темы уже исчерпали.
Самусь благоразумно промолчал. Бомж не стал говорить изгнанникам, что в одном из леопардов он узнал того самого самца, который подарил ему свою добычу – дикую свинью. Все равно ни Гараня, ни Фиалка не поверили бы ни единому его слову.
Бомжу (уже можно сказать, бывшему бомжу) и самому его приключения казались невероятными. Но он воспринимал их как должное, как неотъемлемую часть своего нынешнего бытия. Единение с природой и животным миром затерянного в океане острова Самусь считал само собой разумеющимся делом.
Он мыслил себя маленькой частичкой большого целого, а потому старался жить в согласии с окружающим миром, не нанося ему вреда. Ведь это был ЕГО ОСТРОВ, ЕГО ДОМ…
– Кстати, а ты не видел здесь большую обезьяну… или что-то в этом роде? – небрежным тоном, будто вскользь, спросил Гараня.
– Видел, – буднично ответил Самусь.
– Да ну?! – воскликнул Гараня. – И как она тебе?
– Дак это не обезьяна, – сказал бомж. – Это человек. Только дикий. Весь мохнатый…