– Что теперь с ним станет? – У Фиалки снова увлажнились глаза.
– Поднимем его в дупло, будем ухаживать. Может, ему повезет…
– Но у нас нет никаких лекарств.
– Да, в этом ты права. Это плохо. Наверное, в джунглях полно разных целебных трав, но я в них не разбираюсь. Единственное, что можно предложить, – это промывать рану соленой водой. А затем виски – Для дезинфекции. К сожалению, у нас его осталось мало…
Примитивный подъемник был исправен, и они доставили Самуся наверх без особых затруднений.
– Почему он им не воспользовался? – спросила Фиалка, когда Самуся бережно уложили на мягкую подстилку и подложили под голову валик из высушенных водорослей; это бомж придумал себе такую подушку.
– Не хватило сил, – коротко ответил Гараня.
– Ужасно… – Девушка вздрогнула. – Он целую ночь пролежал в лесу без памяти… один. Ведь его могли съесть дикие звери.
– Не преувеличивай… – невесело улыбнулся Гараня. – В этом лесу любой зверь всегда сыт. Зачем ему человек, пусть и раненый? Зверь осторожен, зря никогда не рискует. Труп – это другое дело. Всякие жучки-червячки, муравьи, термиты и прочая живность за неделю очистят скелет от мяса. – Неожиданно ему в голову пришла какая-то мысль, и Гараня выглянул наружу. – Ах, черт побери! – воскликнул он, разглядывая что-то внизу. – А я не верил…
– Что там такое? – спросила Фиалка.
– Поди сюда. Глянь…
Фиалка высунулась из дупла и посмотрела туда, куда указывал Гараня. И невольно вскрикнула: сквозь просветы в листве она увидела притаившегося неподалеку от дерева леопарда!
Наверное, хищник понял, что его заметили. Он поднял голову, посмотрел на девушку, зашипел, обнажив клыки, и бесшумно исчез в зарослях.
– А ведь Петро не врал, – задумчиво сказал Гараня. – Леопард охранял его всю ночь. Я в этом уверен.
– Но ведь это всего лишь зверь, – возразила Фиалка. – Он не может мыслить.
– Что мы знаем о животных? Лишь то, что у них вкусное мясо или красивая шкура. Африканцы, у которых я был в плену, рассказывали, что леопарда можно приручить и что он может быть верным, как пес. Конечно, я не все понял из того, что говорилось, но смысл уловил.
– С ума сойти… Я теперь боюсь спуститься вниз. Вдруг леопард устроил на нас засаду?
– Думаю, что вряд ли. Пока мы возились с Петром возле дерева, он мог напасть на нас десять раз. Но не сделал этого. Почему? А потому как понял, что мы – друзья его подопечного. Звери улавливают настроение и даже мысли человека, это уже не секрет. Вспомни домашних кошек и собак. Я почему-то уверен, что этот леопард никогда нас не тронет.
– И все равно мне страшно.
– Будем держаться вместе, чтобы ты успокоилась, и по возможности ходить по лесу только вдвоем. Устраивает тебя такой вариант?
– Конечно.
– Вот и ладушки. А пока нужно напоить и покормить Петра. Он приходит в сознание. Сейчас я спущусь в его кладовку…
Самусь лежал с открытыми глазами и с недоумением рассматривал «потолок» своего жилища. Он еще не понял, что находится не в джунглях, а в дупле.
– Петрусь, ты как? – нежно спросила Фиалка.
– А… Это ты… – Взгляд бомжа прояснился, и он сделал попытку улыбнуться.
Улыбка вышла кривой и вымученной. Видно было, что Самусь сильно ослаб.
– Здравствуй, Петро. – К ним присоединился и Гараня. – Живой?
– Что со мной станется? – тихо прошелестел в ответ бомж.
– Кто это тебя так?..
– Знамо кто… Подметала, что у вора на побегушках.
– Вот гад! – с чувством воскликнула Фиалка. – Что этим уродам от нас нужно?!
– Как-нибудь спросим, – с угрозой ответил Гараня. – Они объявили нам войну. Это точно. Но мы тоже не будем сидеть сложа руки и дожидаться, пока нас перестреляют, как глупых куропаток. А ты уверен, что это был молодой?
– Ну… Я видел его, когда прятался в кустах. Он хотел добить меня… но не нашел.
– Сволочь! – с чувством произнес Гараня. – Какая подлая сволочь! Ну ничего, мы еще посмотрим, кто кого…
Самусь, утомленный разговором, закрыл глаза. Фиалка начала готовить ему еду. Гараня сидел возле отверстия дупла и думал. Его тяжелый жесткий взгляд не предвещал ничего хорошего.
Глава 46
Когда Люсик возвратился, Малеванный занимался рыбной ловлей. Завидев своего компаньона, вор прокричал (он стоял по пояс в воде – чтобы подальше забросить крючок с наживкой):
– Ну как успехи?
Люсик молча показал один палец, а затем чиркнул ребром ладони по горлу.
– Не может быть!
Малеванный быстро смотал удочки и побрел к берегу. Он и верил и не верил Люсику.
– Расскажи, – потребовал вор.
– А что рассказывать? – пожал плечами Люсик. – Устроил засаду, он вышел прямо на меня…
– Кто – он?
– Бомж.
– Мать твою!.. – выругался Малеванный. – Зачем?!
– Что значит – зачем? Их всех нужно… – Гримаса ненависти исказила смазливое лицо Люсика, изрядно перепачканное и оцарапанное ветками кустарника.
– Я ведь говорил тебе, что бомж нам еще пригодится. Нужно было брать его живым. Живым!
– Что-то я не пойму вас, Григорий Иванович. По-моему, как раз вы открыли «сезон охоты» и начали стрелять именно по бомжу. Или мне это почудилось? – В голосе Люсика прозвучала ирония.
– Погорячился… – буркнул вор.
– Вот и я… погорячился. И хватит об этом, хватит! – неожиданно вспылил Люсик.
Он был взвинчен до предела. Напуганный встречей с леопардами, Люсик бежал по лесу как олень. Он был уверен, что хищники преследуют его. Люсик не видел леопардов, но ощущал их кожей, в которую словно вонзались мириады крохотных стальных иголок.
Немного успокоился Люсик лишь возле водопада. Здесь было открытое место, и он не боялся, что хищники нападут на него из засады. Только там Люсик обнаружил, что с испугу потерял рогатину. А может, просто бросил, чтобы она не мешала ему бежать через заросли.
Что удивительно, это неприятное открытие помогло вернуть ему некоторое равновесие духа. Люсик даже разозлился на самого себя за такую непозволительную халатность.
Но ничего поделать уже было нельзя (не возвращаться же прямо в лапы хищников), и, немного передохнув, Люсик направился дальше, к бухте, но уже не бегом, а быстрым шагом. Он просто жаждал увидеть Малеванного, чтобы подзарядиться от вора уверенностью в своих силах, – компаньон был для него как зарядное устройство для аккумулятора.
Люсик был благодатным материалом для Малеванного с его преступными наклонностями. За считаные недели вор превратил аморфную массу в жестокое чудовище, уже почуявшее запах свежей крови.
Конечно, Люсик от этих изменений не стал храбрее. Просто его трусливое начало до поры до времени растворила черная муть не поддающегося контролю бешенства, поднявшаяся с неизведанных глубин души. И похоже, у него произошел какой-то сдвиг в мозгах, который проявился особенно ярко в тот момент, когда Люсик завладел пистолетом.
Об оружии как раз и зашел разговор, когда они сели трапезничать.
– Ты пистолетик-то мне верни, – наигранно небрежным тоном сказал Малеванный, хлебая горячую уху.
– Зачем?
– Не понял… Как это – зачем? Он должен быть у меня.
– А почему?
– Ну ты, блин, даешь! – рассердился вор. – Я тебе, конечно, не начальник, но старше по годам и гораздо опытней. И стреляю лучше, чем ты.
Хитрый Малеванный наступил на горло собственной песне – не стал сразу качать права в жесткой форме. Он решил спустить размолвку на тормозах, проделав таким образом отвлекающий маневр, чтобы потом поставить зарвавшегося фраера на свое место в полном соответствии с законами зоны.
– Это как сказать…
– Хорошо, не будем спорить, кто из нас более меткий стрелок, – немного отступил вор. – И все равно у кого-то из нас должно быть решающее слово. Кто-то должен командовать. Иначе наступит хаос, а в просторечье – бардак. Ты согласен?