- Спасибо, Энджи, - сказала Эллен.
- Не стоит, - Браун махнул рукой. - Он просил передать, что еще придется потерпеть пару дней без него.
- Он знает, что делает. Всегда знал.
- А вот я не совсем его понимаю, но ни хрена в этом страшного нет, верно?
- Да. Браун, может тебе стоит взять сынишку и перейти к нам? Все-таки под нашей крышей вроде как интереснее и безопаснее, чем под твоей.
- Да, на вашей крыше лежит заклятие Питера. Никто и близко к лачуге вашей не подойдет, пока его имя еще свежо в памяти. Вот только любая память не вечна, Эллен.
- Я знаю, Браун.
- Ну, мне пора, - Энджи подошел к Эллен и поцеловал ее в щечку. - Завтра утром я заскочу к тебе за запиской.
- Хорошо. Спасибо тебе! И будь осторожен, сейчас не самое безопасное время для прогулок по нашему району.
- До сорока двух я же дожил!
Браун хмыкнул и ушел.
Батончики и консервы отправились в тайник под полом. Пакет исчез в дымоходе. Эллен осмотрела все критическим взглядом - все было, как обычно - грязно и нищенски. Если к ним в гости надумают заявиться какие-нибудь уроды из Города, то ничто не привлечет их внимания. Кроме отсутствия мужа, конечно...
Кашель - сильный и приступоподобный - разлетелся по комнате. Эллен побежала в спальню, где стояла кроватка с Лизи. Взяв ребенка на руки, она ощутила, каким легким и истощенным он стал. Если еще неделю назад Лизи весила достаточно много, и щечки ее были пухленькими и округлыми, то сейчас она была легче пушинки, а щечки втянулись до такой степени, что начала по бокам выпирать челюсть. Ничем хорошим такое истощение обернуться не обещало. Что делать Эллен не знала. Она могла лишь молча наблюдать за тем, как ее маленькая дочь, сама того не осознавая, тает на материнских глазах.
Мир жесток. Эллен всегда это знала. До последнего надеясь на то, что хоть что-то измениться в мире, она хотела ребенка. Всегда быть уверенным в том, что рождение детей в таком мире - вершина жестокости - и в душе надеяться на то, чтобы родить ребенка. Что бы кто ни говорил, а инстинкт размножения - главный из всех. Да, ребенок родился и почти два года рос без малейших проблем со здоровьем. И вот, на тебе! Разве это правильно?
Маленький человечек у Эллен на руках попытался что-то сказать, но у него ничего не вышло - кашель задушил девочку вновь. Откашлявшись, покраснев, посерев, посинев, Лизи закрыла-таки глазки и позволила маме себя укачать.
Эллен не хотела расставаться с маленьким комочком плоти у себя на руках, поэтому легла на большую самодельную кровать и закрыла глаза, сильнее прижав к себе Лизи. Впереди у них холодная ночь.
Крики, стоны, вопли боли и ужаса, все это доносилось до Эллен сквозь тонкие стены лачуги, не давая уснуть. Эллен подумала о Питере. Неизвестно что задумавшем, никогда до этого не оставлявшего ее с Лизи одну. Пите, который научил ее думать только о хорошем и мечтать о том, что рано или поздно что-то измениться.
Не обязательно к лучшему...
Глава двенадцатая.
Пит затаившись, лежал на крыше небольшого приземистого здания, не ясно откуда взявшегося в этом мире небоскребов. Крыша пахла сырым покрытием, ржавым металлом, трижды сгнившей листвой редких уродливых деревцев и мочой. Целый букет приятных ароматов.
Внизу шли люди. Пит провел еще одну ночь вне дома и все прошло более-менее удачно. Колдунья Эстель едва на него не наткнулась, занимаясь охотой. Еще он чуть не свалился с дерева, на которое залез, пытаясь скрыться от чужих глаз.
За час (Пит определил по солнцу, светившему ему в лицо, когда он отрывал голову от поверхности крыши) поток людей, выходивших в окрестности Города, сократился, сойдя на нет. Чтобы не повторилась вчерашняя встреча с каннибалами, он принялся спускаться со здания, не переставая вертя головой на все триста и шестьдесят градусов. Спуск на землю занял больше времени, чем предполагал Роксбург. Но ничего не поделаешь - безопасность на первом месте.
Немного сгорбившись и сделав вид, что прихрамывает, Пит начал свое нелегкое путешествие.
Приют стоял на прежнем месте.
- Саманта, это Питер, - сказал Пит, поднявшись по ступеням.
Тишина.
- Саманта.
- Сэр? - голос принадлежал не Саманте.
У компьютеров, компьютерных программ, отвечавших за какую-либо сферу деятельности, голоса мало чем отличались, но все же некоторые различия всегда присутствовали. Пит не смог бы описать, если бы его спросили, чем отличался голос Саманты, по сути программы, от того голоса, который он слышал в тот день, но он чувствовал, что отличия действительно есть.