Шум внизу вывел его из мимолетного оцепенения, когда он прислушивался к дыханию. Посмотрев под опору, по которой лез, Пит, к своему ужасу, наткнулся взглядом на четверых собак, которых послала Эстель.
Повиснув на дрожащих руках, обливаясь вонючим потом, Питер не сводил глаз с животных, ходивших по кругу внизу. Собаки принюхивались, поднимая к верху пасти. Сквозь собственное зловоние, Питер ощутил запах псин. Собаки, казалось, ходили вокруг опоры, на которой висел Пит, целую вечность. Еще не много, и он рухнул бы наземь. Ноги и руки от напряжения задеревенели, он начал сползать вниз и это пугало больше всего. Нельзя было шуметь. Малейшее движение, малейший толчок вверх и его разоблачат, его учуют, увидят, поймают...
Неожиданный свист, высокий и громкий, привлек внимание животных внизу, и они пустились прочь. Сплюнув вниз тягучую и горькую слюну, Пит продолжил восхождение. Дыхание, задержка которого, когда по близости были собаки Эстель, вновь стало звучным и громким. Шум поднялся в заложенных ушах и не отпускал его до тех пор, пока он не преодолел весь путь до вершины обгоревшего радиопередатчика.
Подъем длиной в шестьдесят метров по лестнице занял в три раза меньше времени, чем подъем на сорок метров по трубе опоры. На самом верху находилась небольшая округлая площадка, огражденная по всему периметру не высоким парапетом.
Питер посмотрел вниз. С высоты ста метров (только подумать - сто метров!) все казалось уменьшенным в несколько раз. И все же, по сравнению с теми небоскребами, которыми изобиловал Город, эта конструкция была лишь лилипутом в стране гигантов, высотой во многие-многие километры...
Тяжелый путь, который он преодолел, сказал об одном, очень важном - никто, кроме аэродроидов, не способен к нему взобраться. Это значит, что он отыскал-таки для себя самое что ни на есть укромное местечко.
Глава тринадцатая.
Эллен открыла глаза. Ей снился сон. Страшный сон. Ее малышка звала ее и кашляла, стонала и плевалась кровью...
Крики, которые она услышала, сменившиеся глубоким, обильным кашлем, сказали о том, что это не сон. Повернувшись на другой бок, Эллен положила руку на грудь дочери, которая ходила ходуном и звенела от хрипов. Слезы из глаз матери полились как по мановению волшебной палочки. Гребанной феи-тетушки, подумала Эллен. Мелькнула мысль, что сейчас, когда Лизи задыхается от кашля, не самое подходящее время для шуток...
Перевернув ребенка, Эллен принялась постукивать дочь по спине. Через несколько секунд кашель перешел в слабые похрапывания и стоны. Надо что-то с этим дерьмом делать. А что делать, когда муж черте где? Когда единственный человек, который приносил от Пита новости - Браун - убит, вместе с ребенком...
В любую минуту в дверь Эллен могли постучать. В любую секунду за ней и Лизой могли прийти те, кому ничего не осталось кроме того, чтобы воровать, убивать, насиловать... И что она будет делать тогда, с больным ребенком на руках? В ситуации, страшнее той, в которой Эллен оказалась, не было еще в ее жизни. Но главное, конечно, здоровье дочери, которое заметно пошатнулось за последние четыре дня, которые, как назло, отсутствовал в доме Питер...
Лизи, немного посопев у матери на руках, вновь зашлась приступом кашля. Слезы потекли из глаз девочки, дорожки от их тоненьких ручейков, тянувшихся по красным щекам, поблескивали в свете масляной лампы. Дочь Эллен не могла нормально говорить уже несколько часов к ряду - любой звук, рождавшийся в горле девочки, давал жизнь приступу кашля, заглушавшему любые попытки на разговор...
Лизи вновь засопела. Положив ребенка на настил, служивший кроватью молодоженам, Эллен вышла на крыльцо лачуги. Открыв дверь, она почувствовала холодный воздух ночи, который опустился на ее лицо, словно покрывало из тонкого шелка. Над трущобами стояло зарево восхода. Люди уже толпились у Врат, в ожидании того момента, когда их выпустят и отпустят к окрестностям Города, туда, где, как большинство надеялось, найдется еда. Им и их близким...
В безымянной толпе промелькнуло нечто знакомое. Знакомый овал лица, скрытого капюшоном из тряпья, притаившийся взгляд... Внутри Эллен заговорило чутье.
Пит... Пит? Питер!
Да, это был Питер. Она узнала его, несмотря на то, что он повязал на голову и лицо самодельный платок из полуразвалившейся ткани. Походка, размашистые движения рук, чуть заметная сутулость... Все это Эллен никогда ни с кем не спутает...