Маркус погладил сына по голове, ощутив ладонью и пальцами жесткую щетину, точно такую же, какая была у него много лет назад. Один удар и Колин упал на пол с переломанными шейными позвонками.
- Ты весь в свою мать, сын, - сказал Маркус. - Я ненавидел твою мать, - Себастус сплюнул на бездыханное тело сына.
Часть вторая.
Колизей.
Пролог.
- Впервые за всю историю Больших Гладиаторских Боев! - кричал владелец Колизея Майкл Томбо, стоя на сцене и купаясь в лучах прожекторов. - Впервые за всю историю Города! - от эха голоса Томбо вся округа ходила ходуном от вибрации. - За всю историю отмечания годовщин Колизея! Впервые!!! ВМЕСТО!!! ОДНОЙ!!! БИТВЫ!!! ВАС!!! ЖДЕТ!!! ПЯТЬДЕСЯТ!!! БИТВ!!! - Майкл Томбо замолчал, задыхаясь. Рвать глотку ему тяжело. - Команды будут соревноваться между собой до последнего! Не пропустите! Делайте ставки! И ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В КОЛИЗЕЙ, ДАМЫ И ГОСПОДА!!!
После последнего слова Томбо началось грандиозное представление. Световые эффекты превзошли все ожидания многотысячной толпы, сидевшей на антигравитационных трибунах. От рева многих-многих ртов Томбо заложило уши. Подняв голову, он смотрел на то, что развернулось в небе.
Три красных птицы летели на бреющем полете, почти приземлившись на центр Колизея, имевшего форму прямоугольной чаши, они разделились каждая на три зеленых птицы. Зеленые птицы, поднявшись на высоту нескольких сотен метров, разделились на три желтые птицы меньших размеров... Такое размножение искусственных птиц, почти не отличимых от настоящих, продолжалось до тех пор, пока все небо не заполонили птицы размерами с большой палец, которых порхало многие миллионы.
Люди, сидевшие на специальных креслах у себя дома, наслаждались просмотром с виртуальной трибуны. Они хлопали в ладоши и восклицали каждый раз, когда птицы превращались из одних в другие у них над головами. Когда птицы спикировали с небес на головы зрителей, превратившись в виртуальные капли, все заохали и заахали от возбуждения.
За птицами пришла пора для грозы. Громадные тучи, черно-синего цвета, зашли над Колизеем. Гром пролетел над трибунами. Некоторые из зрителей в испуге втянули виртуальные головы в шеи. Гроза исчезла, едва возвестив о своем приходе. Черные тучи развеялись и их место заняло ясное солнечное утро. Солнце пробежало по небу с востока на запад и скрылось за горизонтом. Все небо превратилось в поле из диковинных цветов всех оттенков и форм. Цветы росли, отцветали и, даря лепестки ветру, умирали. Когда все поле осталось без единого живого цветка, на нем появился новый побег, выросший из уроненного предком семени. Цветочное поле сменила синева голубого неба, на котором проплывали мелкие редкие облака. Вслед за голубым небом появилось небо зимы - густое и снежное. Снежинки приземлялись на лица удивленных и умиленных зрителей и таяли.
После всего этого на небе зажглась надпись, сделанная красно-огненным резцом.
«КОЛИЗЕЙ ПРИВЕТСТВУЕТ ВАС!».
Глава семнадцатая.
Томбо посмотрел на надпись, сиявшую в небе у него над головой и отвернулся. Он зашагал прочь, не оборачиваясь. Да, никто не будет спорить - у него в очередной раз получилось сделать то, что он умеет делать лучше всего - удивить толпу. Рецепт удивления прост - подарите толпе зрелище. Для него это первая заповедь и главная истина в жизни. Несмотря на то, что его переполняли эмоции, он решил хранить хладнокровие и выдержку. На первом месте авторитет, потом уже все остальное. Уж лучше пусть считают все его холодным и развратным, чем эмоциональным и правильным. В бизнесе это говорит намного больше, чем твой счет. Деньги не дадут того, чего нельзя заработать, деньги не купят авторитет, как бы ты не старался его приобрести...
Вступив в стеклянный лифт, Томбо поехал вниз. За две минуты спуска он успел не только насладиться тишиной и одиночеством, но еще и привести мысли в порядок. Несколько раз вдохнув и выдохнув, он вышел из лифта.
За большим столом, перед которым он оказался, сделав пару шагов из кабинки, сидело около четверти сотни человек - не хватало только его, для полной четверти. Эти люди, все эти, нахлебники, как говорил иногда Майкл любовницам, были теми, без кого Колизей не смог бы нормально функционировать. Сам себе Томбо напоминал сороконожку, у которой он - голова, а все остальные - ноги. Ничего не сказав, он сел в основание длинного овального стола, сделанного из черного полированного материала. Едва его локти коснулись стола, он почувствовал, какое напряжение висит в воздухе. Наверняка эти люди (имена многих он так и не запомнил, да и никогда не старался это сделать) довольны сегодняшним представлением. Они возбуждены триумфом и тем, какое впечатление произвели на людей. Но, этим самым людям, которые смотрели на него, было необходимо кое-что, что они считали самым главным - похвалы от него, Майкла Томбо.