- Ты какая-то испуганная... У меня что-то на лице?
- Нет.
- Тогда что?
- Меня волнует будущее Лиз, - вздохнула Эллен.
Пит подошел к жене вплотную и взял ее ладони в свои. Руки Эллен показались ему горячими и мокрыми от липкого пота. Сжав ее пальцы, он припал к ее губам и поцеловал их.
- Я сделаю все, чтобы все было хорошо, - прошептал Пит.
- Нет, не сделаешь... Не сможешь...
На миг в глазах Эллен промелькнул огонек удивления - неужели это говорит она?
Пит открыл рот, но тут же закрыл его.
- Нам не повезло, Пит, - заговорила Эллен. Ее глаза увлажнились, но она не дала слезным шлюзам открыться. Время слез ушло безвозвратно. - Мы живем в мире, в котором наши жизни не имеют никакого значения... В котором мы всего лишь пешки в безжалостной игре, затеянной случаем. Я попросила тебя отомстить этому миру за то, как он обходиться с нами, но поняла... Эта просьба - всего лишь пускание пыли себе в глаза. Я не верю в то, что мы сможем что-то сделать, чтобы изменить этот мир... - Эллен вздохнула, через мгновение выпустив воздух со свистом через нос. - Этой ночью, когда ты спал, я долго думала, как нам сделать так, чтобы нам удалось одержать победу? И знаешь, к чему я пришла? - Пит покачал головой. - Я пришла к тому, что для того, чтобы победить всех, нам нужно одно - безжалостность. Мы должны убить не только всех соперников и соперниц. Нет. Победив их, мы убьем и всех их детей, ради одного ребенка - нашего...
- Мне плевать на всех и на их детей в том числе! - перебил жену Питер.
- Вот такой как ты мне и нужно стать - эгоистичной сукой.
- Что?!
- Ничего... Ты всегда был эгоистом, Питер. Всегда. С первого дня нашего знакомства и до этой самой минуты ты думал только о себе и ни о ком больше.
- Я? Я! Я думал о Лизи! О тебе!
- Нет, - Эллен покачала головой, - ты думал только о том, что можешь не пережить того потрясения, которое на тебя окажут наши смерти, если мы проиграем эту битву. Неравную Битву. Ты думал только о себе, Питер. Я не виню тебя в этом. Может быть, именно благодаря твоему эгоизму мы и выжили в том сумасшедшем мире, в котором живем.
- Ты захотела поговорить об этом прямо сейчас, Элли? - прошептал Питер.
- Горе объединяет, так ты сказал. Я же скажу, что горе может и разъединить.
- Если ты так хотела от меня уйти, почему не ушла?
- Куда я пойду с ребенком на шее?
- Вот в чем дело!
- Дело в твоем эгоизме, Питер. В твоих постоянных упреках, в твоих... В твоей мальчишеской браваде. Когда ты лезешь сам не знаешь куда только потому, что тебе хочется испытать новых ощущений...
Пит всмотрелся в холодное лицо женщины, к которой несколько минут назад у него вновь проснулись чувства. Лицо Эллен горело отстраненностью, будто она не говорит то, что у нее на душе, а просто пытается его разозлить. Зачем ей это делать? Зачем доводить его до тихого бешенства?
- Чего ты этими разговорами хочешь добиться?
Эллен сделала инстинктивно шаг назад.
- Я хочу, чтобы ты дрался на Арене так, как не дрался никогда в жизни! Я хочу, чтобы ты был чудовищем! Я хочу, чтобы ты стал ночным кошмаром всех, кто выйдет против нас! Понимаешь меня?! Я хочу спасти нашу дочь! НАШУ ЛИЗИ! Ты должен выложиться по полной! Ты должен не просто бить соперника, как делал это в прошлом. Нет... Ты должен уходить с Арены только весь в крови! Ты должен разрывать соперников на куски! Ты сможешь это сделать, ради нашей дочери?!
Эллен замолчала. Эхо от ее крика стояло в комнате, отражаясь от стен, словно теннисный мяч, блуждая от одной стены к другой.
- И после всего этого ты будешь любить меня? - тихо спросил Пит, не сводя с нее глаз.
- Да.
- Тогда не будем терять время и займемся делом.
Питер сделал выпад коленом в сторону Эллен. Она среагировала молниеносно: блокировала выпад, но на большее оказалась неспособна. Он не позволил ей много двигаться. Заблокировав ноги, повалил ее на пол и на этом закончилось первое их маленькое сражение. Не говоря ни слова, Пит приступил к выполнению целого калейдоскопа упражнений, которые Эллен повторяла за ним с завидным упрямством и мертвой молчаливостью.
В ту ночь они не пожелали друг другу спокойной ночи. Каждый лег в свою койку и принялся думать о своем. Это «свое» было для обоих одинаково. Этим «своим» являлась дочь.
Эллен мечтала о том, как, когда все закончиться, говорила она себе в мыслях, в полудреме, она с дочерью, вылеченной дочерью, будет заниматься хозяйством в их лачуге. Как будет ложиться спать со страхом, что кто-то ворвется в их дом, неся разрушения и смерть и убьет их всех во сне блаженной смертью... Она гнала эти мысли. Они убивали весь боевой дух, лишали воздуха, будто она поднималась на самую высокую гору и ложилась там спать, тяжело и часто дыша.