Он, Майкл Томбо, дерьмо, думал он, глядя на усилия матери, сидевшей, напротив, он мечтает о том, как бы подчинить себе весь мир, в то время, как его единственный родной человек тихо умирает... И кто он после этого? Дерьмо. Собачье, к тому же. Но что он может сделать? Ничто не помогает ей перебороть болезнь. Ничто не может ей помочь. Он и так потратил уйму денег и времени на то, чтобы все испробовать и услышать - МЫ НИЧЕМ НЕ МОЖЕМ ПОМОЧЬ.
Пластиковая белая ложка, которой его мама выковыривала суп из тарелки, бесшумно упала на пол. Майкл посмотрел на мать. Она вновь улыбалась. На миг он начал ей завидовать - улыбайся и улыбайся, пока не помрешь, не зная всех забот съехавшего с катушек мира...
Когда он нагнулся и поднял ложку, едва не вручив ее матери, ему стало стыдно. Когда он был маленьким, она не давала ему есть ложками или вилками в том случае, даже если на них было видно хотя бы одну пылинку. Он только что не дал своей полоумной матери поднятую с пола ложку, по которому ходил подошвами дорогих туфель. Раскрасневшись, Майкл замахнулся и запустил ложкой в стену. Мягкий пластик разлетелся в мелкие щепки.
- Вы что, суки?! - заорал он. - Мать вашу! Принесите ей еще одну ложку! БЫСТРО!!!
Краем глаза он заметил, что и из его рта полетели брызги слюны. Дверь, сливавшаяся со стенкой, открылась. Вошедший человек, в белом халате по самые пяты, шептал то, что можно было расслышать, как извинение. Он положил белую ложку в прозрачном пакете на угол стола и медленно удалился.
- Кушай. Мамуля, кушай, - распаковав ложку, Томбо протянул ее матери. - Ты должна нормально есть.
Поднявшись, он подошёл к ней и наклонился над чашкой с супом или с тем, что его только напоминало. Потянув носом воздух, он попытался уловить запах супа, но не уловил ничего, кроме тошнотворного запаха какой-то непонятной слизи, бывшей в тарелке.
Смысла кричать и разносить на куски стол и всю комнату и все это здание, служившее прибежищем тем, кому идти на Арену, не было смысла. Майкл сделал себе мысленную пометку - убить всех служащих. Для Города это массовое убийство будет не слишком большой потерей - все служащие в этом дворце смерти и горя бывшие победители в играх Колизея или же просто чем-то понравившиеся ему жители Нижних ярусов. Три сотни человек. Три сотни ублюдков, которые не желают следить за его матерью и кормят ее всяким дерьмом!
Тарелка с супом и ложка переехали по крышке стола на половину Майкла.
- Ма, как ты себя чувствуешь?
- Мм?
- Я говорю, у тебя все хорошо?
- Угу.
Вновь эта улыбка, от которой мурашки бежали по коже.
- Ма, я люблю тебя.
- Чарли Хоган тебя сегодня не обижал?
- Нет, ма, Чарльз умер еще семьдесят лет назад.
- А где твой отец?
- Ма, я не знаю имени моего отца. Ты ведь растила меня одна. Не помнишь?
- Угу.
Вновь улыбка.
- Почему ты мне не сказала, что тебя плохо кормят?
- Я не знала.
- Не знала, что еда плохая, ма?
- Угу.
Улыбка.
- Мне пора бежать, но я скоро приду к тебе, - Томбо нагнулся и поцеловал мать в голову, походившую в свете, лившемся с потолка на баскетбольный мяч, обтянутый кожей. - Пообещай мне, что не будешь причинять себе вред.
- Угу.
На этот раз никакой улыбки.
Глава двадцать четвертая.
Отдав указания на счет ликвидации всех служащих в подземельях Колизея, Майкл Томбо решил расслабиться. Пара стаканов бурбона - напитка на все времена - и все хорошо. Ну, или относительно хорошо. С какой стороны посмотреть, конечно. Можно было принять таблетку какого-нибудь новомодного дерьма, разработанного Базой, можно было оттянуться с парочкой школьниц... Да, много чего можно было бы сделать, но сейчас он решил использовать бурбон.
У подножия его башни, именно его, она принадлежала ему, шумел Город. Город кретинов, город глупцов и злодеев, город серийных убийц и насильников. Каким бы ни был этот Город - он его. Его целиком. До заветной цели осталось совсем чуть-чуть - избавиться от сенаторов. Это раз плюнуть. Скоро начнутся битвы Колизея и в конце этих игр он начнет действовать. Плевать на то, что эти гламурные уроды знают о его намерениях. Это не важно. Главное - он готов и все готово. Скоро все они, внизу, все эти гады в воздухе, все эти дешевые клоуны в башнях... Все! Все они скоро будут служить ТОЛЬКО ему! Он введет рабство! Да, мать их! Пусть узнают, что такое быть рабами! Его рабами!