Толпа на трибунах проводила зачинщика пиршества оглушительными аплодисментами.
Глава двадцать девятая.
Томбо сбежал по лестнице под Арену-9, обливаясь потом. Еще бы! Так проорать десять минут. С таким ором можно и спину надорвать. И все же, не смотря на все представления, он доволен. Явка на трибуны Колизея составила почти девяносто восемь процентов. Если в прошлом году на его игры приходило около семидесяти шести процентов, то завтра придут уже все сто! Не плохой прогресс! Это говорило, что людям просто надоело все то технологическое дерьмо, которое ему пытаются впихнуть под видом обалденного добра. Людям всегда хотелось и будет хотеться чего-то натурального. Чего-то, что можно почувствовать, пощупать, услышать ушами, понюхать носом ... Например, кровь. Вряд ли ее запах почувствуешь через объемный голографический симулятор, которыми сейчас обзавелись все дома... Да, людям захотелось крови. И он, Майкл Томбо, не преминул им помочь! Все-таки, у него деловая хватка не ослабла ни на йоту, что радовало. Нет ничего прекраснее уверенности в себе, в своих силах, в том, что тебе все удастся!
Надо бы сегодня как-то отметить начало завтрашних игр. Можно заказать шлюху из Нижних. Или же какую-нибудь молокососку из... Нет! На хрен всех молокососок! Еще не хватало, чтобы его обвинили в педофилии!
Ладно, ладно, на хрен всех этих чертовых шлюх! Надо бы заняться на последок чем-нибудь более важным, чем траханье девицы в школьной форме. Не помешало бы навестить мать. В конце концов, Софи сошла с ума не по своей воле. Не помешало бы ему, как нормальному сыну, позаботиться о больной матери. Ну, или хотя бы просто по чаще у нее бывать. Тем более, она лежит не абы где, а в его личном здании...
Опустившись в кабинет, рабочий кабинет под центральной ареной Яйца, Томбо прошел к большому столу, стоявшему посредине кабинета и сел в темно-коричневое кожаное кресло. Ему всегда нравилось все натуральное. Достать кожу животного, любого животного, в Городе большая проблема. За стенами города найти зверя, который бы был отличен от собаки-мутанта и от человека - почти невозможно, поэтому дешевле обходиться кожа жителей Нижних ярусов. Кресло, на котором сидел Томбо в подземном кабинете, было обшито кожей двенадцати девственниц...
- Руэла Бролина ко мне, - сказал Майкл по внутреннему селектору.
- Одну секунду, - послышался грубоватый мужской голос.
Через три минуты, нарушая тишину кабинета, в дверной проем, минуя раздвинувшиеся нано пластиковые двери, ввалился Руэл Бролин. Растерянный, он не улыбался, как обычно бывало, когда он попадал в кабинет к Томбо.
- Как дела, Рули? - улыбнулся Томбо.
- Как сажа бела, вот как дела, - отозвался Бролин. Он не сводил глаз с Майкла, будто затравленная собака, смотрящая на охотника с заряженным ружьем на плече.
- Ты, я вижу, что-то не допонял в нашу последнюю встречу, да, Рули? - улыбка Томбо стала еще шире.
- Нет, напротив, я все прекрасно понял. Прекраснее не куда!
- Когда я отправлял тебя к Эстель, о чем я настоятельно просил?
- Ну...
- Не тяни, я знаю, что ты знаешь, о чем я просил, так что не будем терять время. Ты видишь, на чем я сижу? - Майкл поерзал в кресле, которое отозвалось на его ерзание слабыми потрескиваниями кожи.
- В кресле, - сказал Бролин, тупо смотря на ляжки Томбо, трущие кресло.
- Верно! - Майкл просиял, будто Руэл отгадал сложнейшую загадку. - А знаешь, из чего это кресло сделано?
- Нет.
- Из таких вот придурков, как ты, Бролин.
Руэл открыл рот, чтобы что-то сказать, но закрыл его. Губы мужчины задрожали, зрачки расширились, ладони вспотели. Он оцепенел от ужаса.
- Я делаю тебе маленький подарок, и то, потому что у меня хорошее настроение сегодня. Я подарю тебе жизнь. Классный подарок, правда? Беру твою жалкую жизнь, твое низменное существование, ничтожество, и дарю тебе же ее. Вот так красота! Если ты еще раз не оправдаешь мое доверие к тебе, Руэл, я буду сидеть в таком же кресле, но вместо этой обшивки, у меня под задницей будет твое лицо. Понял? Твое лицо, Руэл! Ты свободен. Иди и выполняй то, что я тебе поручил! И имей в виду, сукин ты сын, еще раз встретишься с Себастусом - смерть тебя настигнет в ту же секунду.