- Интересно, а что нам предложат, когда мы одержим три победы? - спросил Пит тихим голосом.
Он стоял у позолоченного черного камина, рассматривая большие репродукции картин неизвестных ему художников. Айвазовский, Крылов, Дюрер... Он впервые в жизни прочитал эти фамилии. - Для кого это все висит на стенах? Для него? Для его такой же необразованной жены? Для его ребенка, такого же необразованного, но находящегося черт знает где? Для кого?
- Я не знаю, - отозвалась Эллен.
Она присела на широкую двуспальную кровать и посмотрела на противоположную стену, на которой висело большое зеркало, чьи контуры повторяли очертания идеальной женской фигуры.
- Неужели эти недоумки надеялись, что мы будем трахаться у них под носом? - спросила Эллен.
- Ты о чем? - бровь Пита поползла вверх. Уж он был бы не против снять стресс и заняться тем, что Элли называла потрахаться.
- Я об этом долбаном зеркале, Питер!
- А... - Пит посмотрел на себя, отраженного в зеркале.
Поверить трудно, он убил двоих человек, весь в крови по самые плечи, а все такой же, как и прежде. Он сегодня точно такой же, какой был вчера.
- Я грязный как сам черт!
- Я не чище.
- Ну так пойдем искупаемся! Наверняка здесь есть душевая, а? Как ты думаешь, Элли?
- Я думаю, что не пойду трясти своей голой задницей перед козлами, которые пялятся в монитор.
- Ой, да брось! Там наверняка одни дроиды!
- Ты уверен? Почему-то провожал нас до дверей человек. Обычный придурок в сером костюме.
И правда, почему не дроид?
- Ну и хрен с ними, с этими кретинами у мониторов! Я хочу искупаться, как следует! Смыть смерть людей с плоти...
- Питер, прекрати!
- Что?
- Ты знаешь, что!
- Ничего я не знаю! И не кричи, Элли!
- Хочу и буду кричать! Не веди себя так, будто я во всем виновата! Не ви...
- Я никого не обвиняю...
- Нет! Ты только что сказал, пойду смою чужую смерть! Это ты меня не обвиняешь?! А?!
- Что за бр...
- Бред? Ты хотел сказать, бред, Питер? БРЕД?!
- Да, именно это. Прошу, не истери.
- Что? Я не истеричка! Понял! Я не хочу, чтобы ты делал что-то только потому, что этого хочу я! Я ни в чем не виновата, Питер! Виноват этот чертов мир!
- Прекрати, Эллен! Ты сама не видишь, что вбиваешь между нами клин! Этот клин может ослабить нашу защиту на Арене. Вот что главное.
- Главное - Лизи, Питер.
- Нет. Главное - победа на Арене. Разве ты еще этого не поняла? Ты же сама мне говорила, что мы должны победить их всех...
- Говорила.
- Ну тогда чего ты хочешь? Мы выиграем все эти битвы и вновь будем рядом с нашей дочерью. Только ЗДОРОВОЙ!
- Я боюсь, Питер.
- И я боюсь. Что с этого?
- Не знаю. Я боюсь, что не смогу никого убить так, как это сделал ты сегодня - холодно и жестоко.
- Я сделал это только потому, что это было необходимо. Я не хотел этого делать, ты это прекрасно знаешь. Нет?
- Да.
- Но, если бы я не убил бы их, мы бы с тобой сейчас в обнимочку отправились бы на обед к каннибалам или еще что по хуже. Это ты тоже должна понять. Раз и навсегда, Элли.
- Не знаю...
- Ты не знаешь, хочешь ли увидеть нашу дочь? Спасти ее?
- Нет. Я не знаю, как я смогу жить дальше, зная о том, что столько людей погибло из-за нашей дочери...
- Наша дочь - это наш мир. Думай так и все будет хорошо.
- Постараюсь...
- Нет! Пусть стараются другие, а ты думай! Возьми эту идею, эти слова и преврати их в гвоздь, и забей себе этот гвоздь в голову. Чем глубже, чем лучше.
- Ты хочешь, чтобы я убила в себе все живое? Душу?
- Нет, Элли, я лишь хочу, чтобы ты убила жалость и сострадание - те чувства, которые делают тебя слабой.
- Я всегда думала, что по-настоящему сильны лишь те, кто способен сопереживать другим.
- Нет. Те, кто сопереживает другим, в нашем мире долго не живут.
- Вижу.
- И я вижу.
- Спасибо, Пит.
- Всегда рад.
- Не ври.
- Честное слово!
- Я люблю тебя, Питер Роксбург.
- Я люблю тебя Эллен Роксбург.
Эллен потянулась к нему и притянула к себе, обвив Пита шею. Он припал к ее губам сладким и влажным. Почувствовал, как напряглись ее соски, упершиеся ему в ребра. Лаская грудь Эллен, он целовал ее шею, плечи, мочки ушей. Она застонала и выгнула спину, горя, светясь от возбуждения...
Когда он в нее вошел, все мысли, что на них могут смотреть, испарились, растворившись в море сладострастия...
Глава тридцать вторая.
Майкл Томбо сидел в раздумьях. Некто по имени Джилпис Кромби, или просто Джил, настоял на встрече с ним, пообещав открыть сенсационные данные о деятельности Маркуса Себастуса. Не просто сенсационные сведения, а такие, благодаря которым, этого уродца, занявшего своей задницей место на самой верхушке пирамиды, можно будет лишить сенатской неприкосновенности и посадить в тюрьму. Именно в тюрьму, ссылать его бессмысленно. Этот гадкий слизень всегда найдет средства, чтобы купить себе безопасность в Нижних ярусах. У него в подземельях Колизея и Арен, этому ублюдку будет житься куда лучше! О, да! Осталось дождаться Джилписа.