Маркус посмотрел туда же. И действительно, Томбо поднимался к центральной трибуне в компании восьми телохранителей. Томбо улыбался во всю ширь рта. Когда Себастус посмотрел на него, то понял - чертов ублюдок улыбается ему. Ему, Маркусу Себастусу, и никому больше...
Сенаторы расселись по местам. В Зале Заседаний воцарилась тишина. Казалось, можно пощупать то напряжение, которое висело в зале. Это напряжение стало почти зримым.
Томбо откашлялся. Он тянул время, смакуя каждый момент, каждое мгновение.
- Я созвал Сенат на экстренное заседание, - заговорил Томбо и слова эхом отразились от потолка, пола и стен. - Виновник торжества, вот этот молодой парень!
Томбо указал на молодого человека, стоявшего позади него в черном балахоне. На черном фоне трибуны, его едва-едва можно было разглядеть. Балахон с капюшоном медленно, словно под действием порыва ветра, сполз вниз. У Маркуса остановилось сердце. Позади Томбо стоял его экс-помощник Джилпис Кромби! Зря он не пристрелил этого гада или не придушил собственноручно!
- Познакомьтесь - Джилпис Кромби - первый помощник нашего достопочтенного сенатора Себастуса! - сказал Томбо.
Отойдя от трибуны, он показал на свое место рукой. Кромби послушно встал на место, которое секунду назад занимал Томбо. Он сглотнул, активно работая кадыком, и заговорил голосом, в котором жизни было не больше, чем в песках Пустоши. Он говорил едва ли не шепотом, но сенаторы слышали все - каждый вздох, каждое слово, каждую паузу.
- Маркус Себастус убийца и я могу вам это доказать, - говорил Кромби. - Он убил не менее тридцати человек. Все записи из его секретных картотек и кабинетов у меня в голове. Маркус долгое время лелеял планы по свержению Сената и убийства Майкла Томбо. Он похищал детей и девушек у жителей Нижних Ярусов, прикрываясь работой Колизея. Он извращенно насиловал девушек, после чего их пытал и ел. Иногда это все было в обратном порядке. Частенько его жертвы были или мертвы, или при смерти, когда он совершал над ними сексуальное насилие...
- Это провокация! Ничего у вас нет! - вскричал, не выдержав, Маркус.
Он был красный от гнева. Ему конец! ЕМУ КОНЕЦ!
- Заткнись! - осадил его Синус.
Да, конечно, подумал Маркус, в этом гадюшнике обязательно найдутся те, кто выступит против него. Под ним место Председателя, а оно соблазнительно для многих...
- Это не провокация, - спокойно сказал Томбо, встав у правого плеча Джилписа. - Наслаждайтесь просмотром, дамы и господа.
Над трибуной появился огромный куб, каждая сторона которого была экраном. На экране стоял Маркус Себастус. Рядом на столе, с заклеенным ртом, со связанными ногами и руками, что-то безмолвно вопя, брыкалась девушка, на вид лет семнадцати. На девушке были сине-серые джинсы и такая же серая футболка, сшитая собственноручно самой девушкой. Футболка была порвана в том месте, где располагалась левая грудь девушки. Грудь истекала кровью.
- Что такое, маленькая тварь? - повернувшись, спросил Маркус. В белом халате с пятнами крови, он походил на хирурга давних времен. Изо рта его текла кровь узенькими канальцами, стекая по подбородку и капая на пол. - Сосок твой вкусный! Самый смак! Дайка еще! - резким движением головы и туловища, Себастус припал к окровавленной груди девушки, и та зашлась в болевых судорогах. - А! Смак! - прокричал Маркус, выставив на всеобщее обозрение окровавленную физиономию...
Пока сменялись кадры на экране. Маркус ощутил на себе столько взглядов, сколько не устремлялись на него со времен предвыборной компании много лет назад. Его руки вспотели, а по спине пробежали мурашки.
Экран вспыхнул вновь.
Маркус с плоскогубцами в руках склонился над очередной жертвой, привязанной к столу. Крик боли, превращенный в стон, возвестил о том, что Себастус оторвал ноготь от пальца девушки.
- Люблю я вас помучить! - улыбнулся Маркус прямо в камеру.
Вновь экран потух и загорелся уже другим видеорядом.
Маркус сидел на экране за столом, на котором лежала девушка. Себастус улыбнулся и притянул к себе тарелку, сиявшую белизной. В левой руке держа нож, в правой вилку, Себастус принялся отрезать от ноги еще живой девушки кусок плоти. Процедура заняла несколько минут. Быть может, Себастус специально выбрал нож по меньше, чтобы жертва промучилась по дольше, никто этого уже не узнает. Положив небольшой кусок человеческого мяса, истекающего кровью, с белыми прожилками сухожилий и нервов, Себастус принялся его резать и класть себе в рот. После первого пережеванного куска, на лице сенатора появилась улыбка, которая так и не сползла до конца трапезы...
- Этого достаточно, сенаторы? - спросил Томбо.
Он знал, что-то, что они только что продемонстрировали им, не идет ни в какое сравнение с теми небольшими проступками, которые совершил сам Томбо. То, что он переспал с парой школьниц еще не говорит о том, что он какой-то там маньяк, хранящий полуживых людей в качестве протеиновых батончиков...