- А с каких это пор ты стала грубиянкой?
- А что я по-твоему должна джигу-джигу тут выплясывать или флиртовать со всеми подряд, а? У МЕНЯ ДОЧЬ МОЖЕТ УМЕРЕТЬ, ЕСЛИ Я С ТОБОЙ ЗА КОМПАНИЮ, ПРОИГРАЮ! Понимаешь, нет?
- Да.
- Тогда заткнись, на хрен! Если тебе не нравиться что-то в моей манере говорить, или что-то не устраивает в моем нынешнем поведении, то извини! Можешь...
- Что?
- Можешь идти купаться, я все, что хотела, сказала.
- Эллен, - Пит подошел к жене и положил руки ей на плечи, до боли их сжав, - ты не должна себя ни в чем винить, понимаешь? Успокойся. Сосредоточься на следующей битве. Первые две ослепили нас. Эти две победы не сделали нас сильнее. Наоборот, они сделали нас слабыми, усыпив бдительность. Поэтому, прошу тебя, давай вернемся с небес...
- Что? Ты сейчас говоришь так же, как те уроды в Сенате!
- Элли!
- Вали купайся уже!
Пит ничего не сказал. Надув щеки, он поплелся к душевой. Вроде бы горе должно сплотить семью, а у них с Эллен наоборот. Лизи не рядом, а где-то... И это где-то бесит больше всего и пугает не меньше...
Приняв душ, Пит вытерся махровым полотенцем. Прикосновение ткани показалось ему настолько чудесным, словно, кто-то погладил его нежнейшей ладонью младенца... Он не ощущал ничего подобного этим прикосновениям со времен младенчества Лизи.
Он вышел из душевой и подошел к небольшому столу, за которым сидела Эллен. Вода сотворила с ним чудо - его настроение приподнялось.
Настроение, на несколько минут поднявшись, под тяжелым взглядом Эллен, сидевшей за столом напротив него, скатилось вновь в пучины океана угрюмости и разочарования.
Ужин (или обед, Пит не имел ни малейшего понятия, сколько время) оказался безвкусным и пресным. Несмотря на то, что на столе стояли разноцветные и разношерстные блюда, ничего вкусного в этом однообразном многообразии не было. Да и чего они ждали? Кто они? Всего лишь гладиаторы, которым суждено рано или поздно лечь на песок Арены и никогда не встать...
- Как принято говорить у всех этих нелюдей - светских львов после купания - с легким паром, кажется? - улыбнулась Эллен.
- Да.
- Ну тогда с легким паром!
- Спасибо, - вяло откликнулся Пит.
После битвы он никогда не почувствует себя чистым. Никогда не отмоется от дерьма, в которое его с головой окунула судьба.
- О чем задумался?
- Да так...
- И как же?
- Думаю над словами того кретина которого оставил без головы.
- Кстати, а что он тебе наговорил? Интересно.
- Вся суть его слов сводиться к тому, что мы можем попытаться спасти Город и жителей Нижних ярусов...
- Зачем? - перебила Эллен.
- Что зачем?
- За каким таким хреном, нам с тобой помогать этим уродам? Зачем нам давать этому Городу повод...
- Ты забыла, что мы тоже часть этого Города, Элли?
- Нет. Об этом я никогда не забывала и не забуду! Дерьмо тоже часть человека! Вот и мы дерьмо! Только дерьмо, мыслящее!
- Что ты говоришь?!
- Я говорю, что есть! За каким членом, нам пытаться помочь кому-то из граждан, не говоря обо всем Городе?
- Ну, они ведь люди и...
- А мы тогда кто? Раз они люди, то кто мы, Пит? Кто мы?
- Мы тоже люди...
- Заткнись, Питер! Ты ведешь себя как тряпка, когда не на Арене! И рассуждаешь как последняя тряпка!
- Элли!
- Что Элли?! Посмотри правде в глаза! Как ты можешь считать людьми тех, кто загнал нас в такое дерьмо! Мы не видим хлеба и муки годами! И это в то время, как Граждане пируют, скармливая своим генно-модифицированным собачечкам и кошечкам НАШ ХЛЕБ! Мы ни разу с тобой не ели НАСТОЯЩЕГО мяса! Наш ребенок вообще не имеет понятия, что это такое! А ты мне говоришь о Городе? О людях, которые в нем живут! Где ты видел здесь людей, Пит? Где? Присмотрись! Здесь людей нет! Даже мы не люди - мы просто мясо! Мясо, в которое бросают дротики! Ради увеселения!
- Хорошо, и что ты предлагаешь?
- Я предлагаю... Не знаю!
- Вот! Видишь...
- Да, я вижу, что запуталась, Питер! Вижу, что от тоски по нашему ребенку начинаю сходить с ума! Но еще я вижу, что пока с ума не сошла! И я говорю тебе о том, что можно делать все, что только душе угодно, но не спасать этот Город! И вообще. Я вижу, как мужчина, с которым я прожила много дней и много ночей, из себя прежнего, превращается не только в настоящего жестокого бойца и убийцу, но еще и в наивного инфантильного паренька, лет двенадцати!
- Достаточно, Элли!
- Я еще не все сказала, Пит! Не все!
- Ты сама вынуждаешь меня на то, чтобы и я наговорил тебе глупостей!
- Глупостей? Твою мать, Питер! У тебя что пробки в ушах? Я говорю, что не хочу даже рассуждать на тему этого вонючего Города! Если тебя устраивало, устраивает и будет устраивать впредь то, что с нами всю жизнь твориться, тогда нам не по пути! Слышишь меня, Питер? Если нам повезет, и мы выберемся из этой чертовой передряги, то тогда я брошу тебя! Слышишь?! Я тебя брошу! И мне будет наплевать на тебя и на весь этот гребанный мир!