- Да.
- Тут вас ждут. Разговор на счет сегодняшнего состязания.
- А черт! Иду. Пять минут.
Висевший на шее Майкла вот уже пять десятков лет, Колизей приносил не мало головной боли и забот, но и не мало денег. Майкл занимался организацией боев и поиском бойцов. Хотя, о последнем можно было вообще не заикаться, бойцы всегда находились. Еще бы, когда на кону такое...
- Сэр, вас уже ждут, - сказала секретарша, даря лучезарную улыбку.
На миг Майкл задумался, трахал он нынешнюю секретаршу или нет? Вроде бы нет, а вроде бы да...
- О, Майки!
С большого кожаного дивана в зале ожидания поднялся пузатый человек, покрытый гелем и блестящий, словно переевшая шлюха. Пузатый мужчина начал обнимать Майкла, прижимая ко взмокшей груди. От отвратительного запаха геля Томбо едва не задохнулся.
- Здравствуй, Марк, - отозвался Майкл.
Марк Каллен занимался тем, что принимал ставки на каждый бой в Колизее. Бой шел только до смерти, так что, люди, которые обожали Колизей, зная это, делали баснословные ставки. Марк дружил с Майклом и знал наперед, кто и когда свалится с разбитым черепом или с вырезанным сердцем. Чем-то эти бои напоминали старые бои гладиаторов в древнем Риме, но не всем. На кону стояла не только жизнь, но и кое-что еще, то, ради чего любой человек готов пойти на все. Знание этого, благодаря рекламе, поднимало ставки еще выше.
- Здравствуй, Майкл.
Тихий баритон принадлежал Джозефу Снайдеру - специалисту по рекламе и маркетингу. Он отвечал за то, чтобы ставки на бой были как можно более высокими.
- Не будем терять время, господа, к делу, - заговорил Майкл.
- Скоро годовщина Колизея, - сказал Марк, под которым диван впал на полметра.
- И? - не понял Майкл. - Обычно с этим у нас проблем нет.
- Пятидесятая годовщина, Майк, - вставил Джо.
- Поясните, господа, что вы предлагаете?
- Мы предлагаем пятьдесят боев, - сказал Марк.
- Вы в своем уме? - поинтересовался Майкл.
Он растянул тонкие губы в улыбке-ниточке. Обычной практикой Колизея считались два-три боя в месяц. Но не пятьдесят же. Не ПЯТЬ ДЕСЯТКОВ!
- Мы сможем за один день заработать столько, сколько не зарабатываем за квартал, Майк! Если реклама будет хорошей и произведет эффект, то тогда дело в шляпе! - Джо развел руками.
- Тебе легко говорить, - почесал затылок Томбо. - Меня Сенат разрежет на малюсенькие кусочки. Ты это понимаешь?
- Сенат тебя на маленькие кусочки может порезать и из-за маленьких шлюшек, Майки, - сказал Марк.
- Вот черт! И ты пронюхал? Как? - спросил Майкл.
- Легко. Я сам имел пару из этих школьниц.
- В задницу этих шлюх... - вмешался Джо.
- Да, в задницу они тоже хороши, - качая головой, облизнулся Марк.
- Ой, да пошел ты вместе с ними, Марк! - прокричал Джозеф. - Ты прекрасно знаешь, что Сенат не в восторге от тех сумм, которые вы, парни, платите этим маленьким членососкам. За то, что вы отдаете им за час трудов, можно выстроить город для жителей Нижних ярусов.
- Нижних ярусов? - Марк фыркнул. - Не смеши меня, Джо! Майк, ты слышал?
Майкл подошел к небольшому старомодному бару в виде глобуса, выполненного из настоящего дерева и разбавил в бокале синтетический виски. Ирония судьбы - синтетические напитки хранились в натуральном дереве. Темная жидкость заиграла бликами на свету, лившемуся с потолочных ламп.
- Ты не мог бы называть этих оборванцев оборванцами, Джо? - заговорил владелец Колизея, смакуя виски, кружившийся в стакане. - То, что Сенат переселил их из Нжних ярусов башен, должно быть самым первым поводом для того, чтобы этих животных называть как-то иначе. Например, нищета.
- Просто имей в виду, Майкл, Сенат точит зуб на таких, как ты. Скоро они будут готовы к действиям.
- Откуда у тебя столько информации о том, что хочет сделать Сенат, друг мой? - поинтересовался Майкл, буравя Джо сквозь двести грамм жидкого янтаря в стакане.
- У меня свои источники, и им можно верить.
- Хорошо. Я так понимаю, вы уже подумали и над рекламной компанией, и над всем остальным, ведь так? Я уверен, вы придумали еще то, как сделать так, чтобы Сенат лишился на нас рычагов давления.
- Этому и поспособствует наша грандиозная битва, - сказал Марк.
Грузная туша на диване пришла в движение и поправила свой зад, под которым молекулярные пружины едва выдерживали.
- Поясни, - потребовал Майкл.
Усевшись с полупустым стаканом прямо на небольшой журнальный столик, он поставил острые локти на коленки, так что начал походить на маленького мальчика, грызущего ногти.
- Что может сделать Сенат, в случае, если начнет нас упрекать в транжировании денег? Он может во всеуслышание объявить о том, что нас, таких хороших и до омерзения богатых мультимиллиардеров, в Городе всего лишь около пяти сотен, в то время, как все население планеты около двух десятков миллионов. В принципе, об этих числах знают все - от первого консула до последней шлюхи с Ривер стрит. Но, когда об этом объявит Сенат, всем таким извращенцам, как мы с вами, друзья, крупно не повезет - нас мало того, что лишат денег в пользу Сената, но еще и сошлют в нищенствующие районы. Это то, что может сделать Сенат, и то, что он наверняка сделает. А вот, что можем сделать мы. Мы можем объявить о пятидесятой годовщине Колизея. Все соберутся на стадионах. Все будут ждать. А мы тем временем, используя наших наемников из числа гладиаторов, ограбим сенаторов, тем самым лишив их власти.