Нхика обхватила пальцами руку Кочина, и вместе они ввели иглу.
— Достаточно небольшого цианоза вокруг губ и немного пятен на коже, этого будет достаточно, — сказала она. Кочин кивнул, снимая перчатку, чтобы успокоить, но шум от Мими остановил его.
— Подождите, — сказала она, впервые посмотрев на тело. Какие бы слова она не готовила, они тут же покинули её, как только её взгляд упал на отца. Вся тяжесть момента, казалось, доходит до неё постепенно: сначала как боль, разрушающая её каменное выражение, затем как вода, наполняющая её глаза, и наконец, как сильная дрожь её губ. Она через силу произнесла: — Нхика, можешь ли ты это сделать вместо него?
— Я? — Нхика обменялась взглядом с Кочином, но он не возражал.
— Да. Я не хочу… — Мими сглотнула, подбирая слова. — Я бы предпочла, чтобы это сделала ты.
По её жесткости Нхика поняла, что Кочин хотел распределить лекарство по телу мистера Конгми ради неё, но предпочтения брата и сестры имели высший приоритет здесь. Кивнув, Нхика сняла перчатку. Её пальцы замерли над трупом, не зная, куда прикоснуться — любое место было нарушением, которое она не планировала совершать сегодня. Но она была той, кто настоял на этом плане, и исцеление трупа не могло быть столь отличным от успокоения живого человека.
Когда она не могла решиться, Кочин взял её запястье легким хватом и направил его вниз к рукам мистера Конгми, сложенным на его груди. Пальцы были холодными и восковыми, но Нхика сдержала порыв отдернуть руку.
— Представь, что он жив, — сказал Кочин. — Так будет легче.
Кивнув, Нхика положила свою руку на руку мистера Конгми и направила свою энергию внутрь.
Внутри ничего не было. Никакого электричества, пульса или дыхания. Только призраки анатомической архитектуры, кости такие хрупкие, что она боялась, что её энергия может их сломать, и мышцы такие сухие, что она инстинктивно поморщилась. Нхика пробивалась к дельтовидной мышце, продираясь через остатки свернувшейся крови, насыщенной резким запахом бальзамирующей жидкости.
«Представь, что он жив.» Трудно, когда это тело было столь явно безжизненно, когда процессы, на которые Нхика так сильно полагалась, остановились, и сосудистая система походила на заброшенный вокзал, пустые залы которого эхом отдавались прошедшими пассажирами.
С большим усилием она добралась до плеча мистера Конгми, сдерживая рвотные позывы, когда вкус санкурония наполнил её язык. Это была единственная динамичная вещь в этом теле, всё ещё пропитывающая мышцы.
В живом теле, если бы она хотела ускорить этот процесс и распределить препарат по всему телу, она могла бы полагаться на функционирующую анатомию — постоянную циркуляцию крови, сокращение мышц. Теперь же, с её влиянием на труп, та власть, которую она имела над кровью и мышцами, казалась слабой, бесполезной. Более того, сочувствие к мёртвым заставляло её саму чувствовать себя мёртвой: конечности немели, кожа раздувалась, рот пересыхал; этот камень тошноты быстро поднимался по её горлу.
Рука легла на её плечо. — Отойди назад, — прозвучал голос Кочина, как будто парящий рядом с её ухом. — Дыши.
Он был прав; ей не нужно было быть так близко. Нхика отступила, вспоминая, как исцелять, как он это делал, оставаясь в стороне от тела. Её энергия оторвалось от трупа, и она стала смотреть на гроб сверху.
Ориентируясь заново, Нхика смогла увидеть мистера Конгми целиком. Детали при этом терялись — она не могла чувствовать все его есоответствия, как если бы они отразились на её собственном теле, — но она видела его таким, каким он был: мёртвым человеком под её влиянием и не более того.
Больше не нужно было бороться с отвращением, погружаясь в мёртвое тело, Нхика исцеляла. Так как у мистера Конгми не было доступных энергетических запасов, она использовала только свои. В остальном, процессы были достаточно простыми: сгибание мышц и сжатие сердца, затягивание сосудов и покрытие кожи. Нхика не изменила многого — она не хотела нарушать отца Конгми больше, чем необходимо, — и это заняло всего пару минут, как только она начала. К тому времени, как она отступила, дрожа от последнего предзнаменования смерти, мистер Конгми не выглядел полностью неизменённым. Однако, другое медицинское обследование могло бы найти что-то неладное — достаточно для начала расследований.