— Детали не важны, — сказала быстро Мими, размахивая закрытым веером. — Что сделано, то сделано. Трин и я можем справиться с ней сами. Тебе не о чем беспокоиться. — Они перекидывались словами, словно она была собакой, о которой они обсуждали, стоит ли её оставить. Ничто не удивляло ее.
Нхика прочистила горло, напоминая им, что она все еще здесь. Андао встретился с ней взглядом и, кажется, вспомнив, что она, на самом деле, человек, выпрямился и вежливо поклонился. — Прошу прощения, гравер крови. Меня зовут Конгми Куан Андао. Это моя сестра, Конгми Май Минлан -
— Мими, — Мими перебила.
— и мой слуга, Деп Трин. — Он указал на водителя. — А как нам следует называть вас?
— Нхика, — ответила она, прикусив губу. Когда они ожидающе моргнули, она вспомнила добавить: — Просто Нхика. — Её кольцо жгло её грудь, словно восстание против того, что она так легко отказалась от своей фамилии, Суонясан. Здесь, среди этой звездной компании, это имя не имело Нхикакого значения.
Нхика приподнялась в катафалке, и, хотя её наблюдатели сохраняли свои изящные позы, она заметила, как они напряглись. Нхика сидела, подняв голову, на краю багажника, надеясь, что её хрупкий облик обретет ауру грозности, подкрепленной слухами о граверах крови. — Я облегчу вам задачу. Мне кажется, что вы трое попали в передрягу, ища то, что ваши деньги не могут купить. Знаете ли вы, кто я?
Нхика ждала их ответа, но они молчали, поэтому она продолжила, поднимаясь по мере того, как произносятся её слова. — Я гравер крови. Пожирательница печени. Поклонница Матери Создательницы. Ведьма. Отпустите меня, или я вырежу ваше сердце и съем его. Я разорву вас на куски лишь мыслью. Я пошлю так много -
Трин выхватил пистолет из кобуры и прицелился ей в голову.
— Или мы можем обсудить это, — она умолкла. Трин был горой мышцев и крепкой физической формы; она не сомневалась, что он знал, как нажать на курок. Только когда Андао дал ему успокаивающий взгляд, он, наконец, опустил пистолет.
Мими отмахнула угрозу веером. — Тут не будет нужды в этом, Трин. — Её следующее предложение было адресовано Нхике. — Правда?
Нхика приветливо улыбнулась. — Правда. Страшилка была вполне заслуженной, но теперь она прибегала к другой стратегии. — Меня разъедает любопытство. Какие дела у Конгми с человеком вроде меня?
Мими и Андао обменялись взглядом, но Мими решительно кивнула ему. Андао выдохнул. — Предполагаю, вы знаете, что наш отец недавно попал в аварию.
Нхика кивнула, придерживая язык от небрежных замечаний.
— Он не выжил. Но водитель, близкий друг семьи, выжил. В настоящее время он в коме, и врачи не видят Нхикаких шансов на его выздоровление, поэтому мы привезли его домой, чтобы присматривать за ним.
— И вы хотите, чтобы я его исцелила? — предположила Нхика.
— Наш отец рассказывал нам истории о волшебных целителях на Яронге. Возможно, было глупо рассматривать гравера крови на эту роль, но… — Андао глотнул. — Да.
Они долго смотрели друг на друга, и тогда Нхика разразилась смехом, который перешел в хрип, потому что они заплатили за нее 1,5 миллиона хем, чтобы она сделала то же самое, что привело ее на Скотобойню. В этом была какая-то поэзия, и, если она когда-нибудь будет кланяться Матери Создательнице, это будет сейчас, потому что это казалось слишком судьбоносным, чтобы быть делом смертных и случайностью. Нет, какая-то богиня наверху, должно быть, играла с ней.
Они смотрели на нее с опаской, будто она вовсе не гравер крови, а просто сумасшедшая. Но ее смех постепенно затих, ее грудь стала легкой, и она подняла бровь на троих. — Это все, что вы хотите? — спросила она. Никаких чудес? Никаких убийств? Никаких клочков ее волос, измельченных в их муку?
Они медлили, вероятно, размышляя, как еще можно было бы использовать ее услуги. Но Мими сказала: — Да.
— Сколько ты потратила на нее, Мими? — спросил вслух Андао.
Она ему спокойно улыбнулась. — Не стоит беспокоиться об этом, Андао. И, безусловно, жизнь Хендона бесценна. И, э-э… — Ее глаза блуждали к Нхике, и остальная ее фраза утонула в молчании. Нхика нахмурила брови, но Мими отвернулась и отвела своего брата в сторону.
Они вышли из помещения, оставив Нхику наедине с Трином. Хотя он больше не достал свой пистолет, его рука оставалась непоколебимо удерживающей рукоять, и она задумалась, не попытается ли он снова, теперь, когда его работодатели покинули комнату.
— Расслабься, — сказала она, вглядываясь в него, ища голую кожу. Несмотря на его пролетарское положение, он был одет похоже на Андао: нарядная парчовая туника, плотно облегающая шею, с шелковыми перчатками в комплекте. Его волосы были коротко острижены и аккуратно уложены, их угловатость соответствовала квадратности его черт, а его глаза были формы ивового листа. Его строгое выражение отговаривало от глупостей.