— Что он имел в виду? — спросил Трин, скрестив руки и бросив на неё косой взгляд.
— Твои догадки так же хороши, как и мои. — Её брови нахмурились, мысли вернулись к предыдущему дню. Она даже не открывала книги, прежде чем выбросить их в мусор.
— Кажется, ты сближаешься с мистером Веном, — сказал Трин.
— Кто-то мог бы ошибочно принять это за близость, конечно, — ответила она, её мысли были в другом месте. Её ноги уже несли её мимо Трина обратно в поместье, вверх по лестнице и в её комнату. Она упала на колени перед мусорным ведром и вытащила пакет с книгами.
Нхика высыпала их на кровать, всего три, задаваясь вопросом, не ошиблась ли она в их названиях. Но нет, это всё ещё были те же самые вводные книги, обучающие биологии на уровне младших школьников, пока…
Она провела пальцем по пыльной обложке одной из книг; она легко снялась, слишком свободная. Под ней была кожаная обложка, смягчённая временем и рассечённая по углам, поношенная вещь, не подходящая для библиотеки. Остальные три были такими же. Она почти боялась открыть их, опасаясь, что они рассыплются под её прикосновением.
Но она открыла, и её сердце замерло, когда она увидела текст, язык, диаграммы: отрывки, написанные иероглифами, тела, изображённые вдоль линий влияния, рисунки, раскрашенные синестетическими ощущениями.
Это были книги по целительству сердца.
Глава 13
Он знал. Вен Кочин знал.
Что ещё могли означать книги целителя сердца? Ей оставалось только гадать, откуда он узнал. Это была удачная догадка, собранная из всех косвенных доказательств: их встреча в Лошадинном районе, её яронгские корни, её интерес к медицине?
Или же это было что-то более зловещее? Нхика думала обо всех тех, кто знал, что она целитель сердца, и как эта информация могла просочиться. Андао, Мими и Трин знали, но они бы не проговорились. Единственные другие — те, кто пытался купить её на Скотобойне.
А еще мужчина в маске лисы.
Мужчина, который знал, кем она была, и который использовал это слово, «целитель сердца», с непостижимой лёгкостью. Он узнал это слово из таких же книг, как эти? Она предполагала, что Скотобойня не последовала за ней сюда, но, возможно, она ошибалась.
Она столкнулась с Кочином, когда убегала от мясников. Он должен был тогда узнать, кто она. Он должен был понять, что она окажется на Скотобойне. Он, должно быть, надел чёрный капюшон и маску лисы на следующий же день, готовый её купить.
Вопрос всё ещё оставался: почему?
Это не имело значения. Он сделал своё предупреждение вполне ясно. Нхика должна была уйти тогда же — взять книги и сбежать из поместья Конгми, — но она пообещала дать Хендону ещё один шанс. После этого она возьмёт деньги и убежит далеко, далеко от всего этого хаоса.
Просто бросить всё сейчас.
Но она обещала.
Обещала кому?
Хендону, конечно.
Хендон в коме; он никогда не узнает. Попробуй ещё раз.
Конгми?
Это было за определённую плату, но если ты можешь отказаться от совести, ты можешь оставить всё это позади.
Тогда себе. Нхика дала обещание себе.
Когда дрожь её сердца почти стихла, когда стук в ушах утих до шёпота, Нхика поняла, что её мотивы были эгоистичными, они всегда были такими. Она делала это для себя, потому что ей нужно было что-то доказать, потому что она должна была узнать, сможет ли она это сделать.
Потому что роль целителя сердца — лечить, и если она не смогла вылечить свою мать, то чёрт возьми — она вылечит Хендона.
Собрав книги поближе, Нхика вышла из своей комнаты и скользнула в комнату Хендона, найдя его одного в постели у окна. Там, как и много раз до этого, она устроилась рядом с ним и обхватила его руку своими пальцами.
Нхика погрузилась в него.
Её слух был приглушён, когда она снова соединилась с ним, как будто окунула голову под воду. Тяжесть вернулась, его тело было таким же вялым, как муха, застрявшая в патоке. Нхика пробивалась обратно к таламусу, пытаясь представить себе эти крохотные химические вещества из литературных журналов доктора Санто. Она провела своей энергией через спинномозговую жидкость, но это была сеть, предназначенная для ловли рыб, а не креветок, и хотя она могла толкать и тянуть жидкость, солить или горчить её с помощью скрытого инстинкта, она не могла ухватиться за те нейросигнализаторы, которые восхваляли современные журналы. Она могла проводить своим влиянием через кровь, таламус, через каждый дюйм его черепа, и всё равно никогда не увидеть микроскопические процессы, которые превозносили теуманские врачи. Потому что это не то, для чего предназначено целительство сердца.