— И… — Эти слова, казалось, дались ему ещё труднее. — Прости. За то, как я обращался с тобой, когда ты впервые приехала в поместье. Я никогда не должен был относиться к тебе иначе, чем с вежливостью.
Спасибо и извинение? Возможно, её целительство сердца действительно изменило его.
— Спасибо, — ответила она, — за то, что позволил мне использовать тебя в качестве образца для исцеления Хендона. Это было… смело.
— Нет, не было, — покачал головой он, сжав губы. — Или, точнее, не должно было быть. Потому что я думаю, что глубоко внутри знал, что ты не причиняешь мне вреда.
Нхика улыбнулась его честности. Ей также было интересно, откуда это всё исходило — Трин, из всех в поместье, всегда был наиболее сдержанным рядом с ней.
— Знаешь, доктор Санто сказал мне кое-что забавное, — начала она, вспоминая разговор давнего времени. — Он сказал, что ты однажды пытался обокрасть господина Конгми. — Она наблюдала за его выражением лица, ожидая какой-либо реакции.
Как и ожидалось, его выражение почти не изменилось, кроме намёка на усмешку. — Он так сказал?
— Он сказал, что господин Конгми поймал тебя, и вместо того чтобы отправить тебя в ювенальную тюрьму, куда ты принадлежал за нарушение закона, он принял сомнительное решение отправить тебя в колледж.
— Это были точные слова доктора Санто?
— Я пересказываю.
— Что ж… — Трин переместился, засунув перчатки в карманы. — Это правда.
Нхика всегда знала, что это правда, но всё равно её рот открылся от удивления.
— Нхика, я вижу, что ты хочешь остаться здесь. И я понимаю тебя, потому что когда-то я тоже был в такой ситуации. Шёл сюда, видел всё это роскошь и комфорт, наблюдал за этой нерушимой семьёй издалека и никогда не думал, что это может стать моим. Но господин Конгми был добр, и его дети тоже. Если ты хочешь остаться, мы можем это устроить.
Нхика смотрела на него с новым уважением; он прочитал её, как открытую книгу, когда она думала, что закрыта, и надежда поднялась в её сердце от его слов. До тех пор, пока он не добавил:
— Но это должно быть честно, конечно — никаких больше тайн и скрытных действий.
На этом она выдохнула. Трин был прав в том, что он был как она, но было одно, что он никогда не сможет понять — необходимость использовать дар целительства сердца. Он мог привести себя в порядок, надеть костюм и брюки, получить университетское образование и стать идеальным дополнением к семье Конгми.
Нхика, другая… Независимо от того, сколько макияжа и шёлка она на себя наденет, как высоко натянет эти перчатки, Нхика никогда не сможет изменить того факта, что она целитель сердца. Тем не менее, у неё была поддержка самой влиятельной семьи в Теумане, и после всего этого её ждала работа в лаборатории доктора Санто. Хватит ли этого, чтобы найти здесь своё место, несмотря на её способности?
Поскольку он был честен с ней, она ответила ему тем же. — Я ценю это, Трин. Правда. Последние несколько недель были первым разом за долгое время, когда я не чувствовала себя одинокой. Это значило для меня больше, чем хемы — хотя вы всё равно платите мне.
— Конечно.
— После того, как всё уладится со званым ужином, может быть, я могла бы…
Прежде чем она успела закончить фразу, дверь кабинета Андао распахнулась. На этот раз у Нэма не было алкоголя, на который можно было бы списать его ярость, но она накатывала на него волнами. — Война идёт, Андао, — сказал он, угроза в его голосе была достаточно громкой, чтобы разнестись по коридору. — Посмотрим, изменишь ли ты своё мнение, когда у тебя будет что терять.
Нхика поняла, что Андао, должно быть, отказался поддержать его войну. Нэм шагал по коридору к ним, и Нхика, никогда прежде так не боявшаяся никого, инстинктивно спряталась за Трина.
— Я провожу вас до вашего автокара, — предложил Трин успокаивающим тоном и повёл мистера Нэма по коридору. Когда они проходили мимо, Нхика встретилась с глазами Нэма, в которых бурлило неудовольствие.
Затем он свернул за угол и исчез из виду.
Нхика взглянула на дверь кабинета, которая оставалась открытой, словно приглашение. Возможно, Андао ожидал Трина; вместо этого она решила воспользоваться его отсутствием.
Внутри Андао сидел, повернув кресло к окну. Она постучала, и он сразу же повернулся, явно ожидая кого-то другого.
— Нэм был в ярости, — сказала она, чтобы нарушить тягостное молчание между ними.
Андао махнул рукой, пытаясь изобразить безразличие. Но напряжённость его плеч выдавала его. — Мистер Нэм вспыльчив, но он никогда не держит долго обиды.
— Значит, вы отказали ему?